Шрифт:
Иосиф отрицательно мотнул кудлатой взъерошенной головой и, взглянув на Забродова, проговорил:
– Не будет, Илларион, чую сердцем – не бу-дет!
– Петрович, очнись! – воскликнул уставшим голосом полковник. – Да кому он нужен? Он что, большой мафиози, знаменитый олигарх или, может, президент банановой республики? Он никто! Он просто футболист! А спортсменов не отстреливают! Им аплодируют, и их носят на руках, дорогой!
При напоминании об аплодисментах Говорков резко встал и, опираясь одной рукой о стол, поднял другую руку вверх и проговорил:
– Правильно, Константинович, и на руках носят, и аплодируют, а потом освистывают и забывают! Но что самое страшное, порой стреляют.
– Ты, наверное, перепутал Россию с Палермо… – заметил Забродов.
– Нет! – сказал Говорков, решительно мотнул головой и кашлянул, набираясь сил для новой словесной тирады.
Илларион Забродов хотел прервать Говоркова, но тот еще выше вскинул руку и продолжил свой монолог:
– Разве ты не слышал, Илларион Константинович, что недавно в Санкт-Петербурге убили футболиста?!
При упоминании города на Неве Забродов сразу вспомнил о прекрасной коварной блондинке.
– Что-то слышал… – уклончиво ответил он Говоркову.
– Вот тебе и Сицилия! – громко и укоризненно воскликнул Иосиф Петрович.
Илларион неуверенно и как-то неуклюже пожал широкими плечами.
– Ну при чем здесь это убийство, Иосиф Петрович? – заметил он. – Да, убили человека! Но это единичный случай, и мы же не знаем почему. И скорее всего, это или какое-нибудь ограбление, или месть на почве ревности… По одному только преступлению нельзя ведь делать выводы и вешать клеймо на всех и вся!
Говорков усмехнулся.
– По одному ли? – не сдавался и гнул свою линию Говорков. – Это мы только знаем про одно убийство, а сколько их было, мы, возможно, даже и не догадываемся!
– Мы многого, Петрович, не знаем, – согласился Забродов. – В большинстве случаев нам известно только то, чем нас кормят на информационном пространстве.
– Вот именно, что не знаем, Илларион! – зло воскликнул Говорков. – А их убивают и убивают!
Иосиф взмахнул руками и неожиданно для Забродова вдруг с силой ударил кулаком по столу. Хозяин квартиры постарался успокоить разбушевавшегося гостя:
– Петрович, потише, соседи услышат!
Говорков машинально махнул рукой и заявил:
– И пусть слышат! Я никого не боюсь, а вот за Витька, племянника моего, переживаю! Талантливых людей как…
Забродов вопросительно вскинул брови и переспросил:
– Что «как»?
Говорков приложил палец к губам и констатировал:
– Их или любят поклонники, или убивают завистники! А их, Константинович, у Виктора хоть пруд пруди! Вот и этого Жевновича из-за этого грохнули! Талант! Такой классный пенальти вытащил…
«И где я мог слышать эту фамилию?!» – снова задал себе вопрос Забродов, но так ничего и не вспомнил.
Седовласый полковник не вступил в полемику со своим нетрезвым соседом, а только кивнул головой в знак согласия и стал помогать ему подняться, чтобы отвести домой на первый этаж.
– Понятно, Иосиф, – сказал Илларион Константинович, – но на сегодня давай закончим нашу беседу, вернее, отложим, а завтра на трезвую голову продолжим.
С помощью хозяина Говоркову наконец удалось подняться со стула.
– Хорошо, полковник, – пытаясь выпрямиться, снисходительно согласился он, – завтра непременно продолжим!
Но тут взгляд Говоркова зацепился за бутылку, и он потянулся за ней. Забродов хотел сказать своему гостю, что она пустая, но в этот момент неожиданно зазвенел его сотовый аппарат. Забродов отпустил Говоркова, и тот снова плюхнулся на стул. Достав из нагрудного кармана мобильный телефон, Забродов взглянул на дисплей. Однако номер был ему незнаком…
– Слушаю вас… – спокойно и четко произнес Забродов, пытаясь понять, кто же его хочет слышать на ночь глядя. – Говорите…
Однако на сотовой связи повисла тишина. Это не очень ему понравилось.
– Але… – повысив голос, раздраженно сказал Забродов, – я слушаю!
Через несколько секунд раздался голос, и это был женский голос.
– Это я… – еле слышно проговорили в трубку.
– Кто это? – уточнил Забродов.
– Ирина…
Забродов вздохнул полной грудью и задержал дыхание, чтобы собраться с мыслями, так как не знал, как реагировать на столь поздний, а главное, неожиданный звонок беглянки. Он хотел было сказать в адрес белокурой красавицы что-нибудь нелицеприятное. Однако, как человек воспитанный, только шумно выпустил из себя воздух, причмокнул губами и проговорил: