Я не могла брать ее с собой — слишком рискованно. Пришлось спрятать ее в доме покойного мужа, где, на мой взгляд, было безопасно, ведь вся площадь находилась под охраной и наблюдением. Лия же долгое время не воспринимала никого из чужих. Я едва сумела подобрать ей гувернантку, с которой она стала общаться. С большинством людей она просто не могла находиться рядом — у нее начинались панические атаки. И вообще, частенько она жила в своем вымышленном мире, со страхами и тайнами, известными лишь ей.

Ее отец не был подарком. Вскоре после свадьбы и рождения дочери я узнала о его истинных пристрастиях, но этот брак был необходим ему для карьеры. Именно мой папа способствовал планам Шела Элисона и помог в то время занять пост губернатора Логерона, ведь имел связи в Сенате региона. Меня никто не стал спрашивать.

И я не желала вспоминать о том, каким на самом деле оказался Шел — старше меня на тринадцать лет, внешне милый и представительный, отличный оратор, душа любой компании. О его сексуальных пристрастиях узнала потом — я была молода и наивна. И не понимала: не всегда стоит знать то, что не нужно. Но все в прошлом. Я любила Шела, по-своему. Тем более, что дочь его просто обожала, хоть была совсем мала в то время.

Мы прошли в дом, где тут же включилось освещение. Лия налетела на контейнер, что принес сюда Мэтт в сопровождении Глории, и мы окунулись в приятные безделушки и новые игрушки, которые я накупила в столице региона в свободное от дел время.

— Мама, это то, что ты мне обещала?! Да? — Ее глаза вдруг засветились восторгом. — Модель настоящего файркара!

— Да, дорогая! Он летает. Где-то в коробке пульт управления от него и есть проектор голографической гоночной трассы.

Я прикусила губу, наблюдая, как Лия вскрывает упаковку с игрушечным болидом. Она просила такой уже несколько месяцев, а у меня никак не доходили руки, чтобы найти именно то, что она хотела. И когда увидела в одном из торговых центров эту игрушку, сразу поняла — не уйду без нее.

— Мама, а ты возьмешь меня на гонки? — повернула ко мне Лия свое милое личико, а взгляд стал умоляющим. — Ты же там будешь!

— Я не могу, милая, — прижала к себе ее головку. — Ты же уже большая, понимаешь, что там будут плохие люди, которые могут сделать тебе больно.

— Да, ты права. А я загадала желание — полетать на настоящем файркаре. И знаю, что оно сбудется.

— Обязательно — когда подрастешь. А пока тренируйся на модели.

Я смотрела на нее, улыбаясь. И думала: почему все так жестоко. Я не могла взять с собой Лию на выступление, как бы не хотелось этого. И дело было даже не в том, что там кто-то угрожал бы ей. Там будет масса охраны. В многолюдном обществе у нее в любой момент мог случиться новый нервный срыв. Это происходило неоднократно и являлось моей головной болью.

Конечно, ребенок не понимал, в чем дело. А психологи упорно твердили: с возрастом это должно пройти. Но за последний год я убедилась, что ее состояние не улучшилось. Лишь перешло в стадию ремиссии. И все те методы, которые мне советовали, не давали положительного результата. Лия с трудом воспринимала новых людей в моем окружении, не говоря уже о публичных мероприятиях.

Черт дернул податься в политику. Но я не могла иначе. Меня уже дважды пытались убить, в то время как я пряталась в другом доме. Мой муж, Шел, знал что-то важное. И, судя по всему, мои преследователи считали, что я владею некой важной информацией. Но я понятия не имела, в чем был замешан Шел. И был ли вообще. Он не считал нужным посвящать меня во все свои дела.

И тогда поняла: они найдут меня, где бы я ни находилась. Уж лучше буду на виду. Так я быстрее выйду на того, кто решил от меня избавиться. А неприкосновенность сенатора давала множество преимуществ. Мне пришлось продать акции крупной компании, принадлежавшие покойному мужу, чтобы поднять его политическое объединение на новый уровень. Помог Лекс, бывший заместитель Шела. И теперь я являлась самой молодой женщиной-сенатором за всю историю региона.

Это не добавило мне свободного времени — кажется, его стало еще меньше. Но с тех пор попытки убрать меня прекратились. А я присматривалась к своим коллегам и пыталась понять, кому мог мешать Шел, и что происходит вокруг. Знала — среди сенаторов есть сторонники отсоединения региона от Альянса, хотя вслух об этом никто не говорил.

Я провела с Лией целый вечер: мы гоняли игрушечный болид по всей гостиной под прицельным взглядом одного из наших охранников, который вставлял свое слово, когда малышка делала что-то неправильно. У меня уже рябило в глазах от голограммы — модели трассы. Голова кружилась от звуков, которые издавала приставка, имитируя настоящие гонки. Затем мы ужинали вдвоем — Глория как раз отлучилась по своим делам.

И теперь я сидела у детской кровати, приглаживая золотистые волосы дочери, ожидая, пока она уснет. В этот момент пискнул межкомнатный транслятор. Я подошла и шепотом спросила, что там происходит. Говорил Стэн.

— Господин Даккор прилетел, — тихо сообщил мне он. — Вы, кажется, собирались встретиться.

— Уже иду. Скажи, пусть ожидает в гостиной, — распорядилась я.

— С вашего позволения, пока вы будете разговаривать, я проверю его флайер, — заявил Стэн Отис.

— Хорошо. Только я не считаю это правильным. — Я тяжело вздохнула. Верн был моим другом, и я хотела бы верить ему. Но в моей ситуации понимала: скоро перестану доверять даже самой себе.

Я снова оглянулась, поняв, что Лия уже спит, и тихо вышла из ее комнаты. Нужно переодеться — не пристало Верну видеть меня в домашней одежде, хоть и знаем друг друга давно. Поэтому бросилась в свою спальню, стараясь не терять времени. Из гардеробной было тут же выужено длинное облегающее платье темно-синего цвета, к нему у меня имелись туфли на небольшом каблуке. Украшения надевать не стала — лишь подняла волосы, закрепив их наверху заколкой с мерцающим кристаллом.