"Константин Голубков учит работать и руководить".

А когда Константин зашел к нам, Павлик ему и говорит:

– Тебя, дядя, наверно, премируют...

Рассмеялся Константин, взлохматил племяннику волосы и отвечает:

– Денежный почет - полпочета, Пашенька. А вот душевный почет от общества - вот этот почет меня радует...

За день обошли мы всех женок, начали они заглядывать в шкоду. А когда стали мы получше учиться, пошел слух по деревне:

– Женки-то у нас тоже не из глины сляпаны. Вон Маремьяна, да Таисья Кожевина, да Серафима без хорошей отметки домой не приходят. Учитель хвалит.

Тогда и Лукея пришла и Варвара потянулась. Варвару и муж еще пошевеливал. Председателева жена должна впереди идти.

Собралось нас до двадцати четырех человек. Некоторые - Диомид Кожевин да Володя Марков - пришли арифметику повторить. Брат Алексей на дом уроки брал и проверять учителю носил.

И все мы так весело ходили в школу, будто малые ребята. Пораньше придем - в домино да в пешки играем, кто может - газеты читает. В перерыв пляски подымем. Старухи и те сидят, улыбаются.

Выбрали меня старостой, чтобы за порядком следила, так я сама тянулась и других подтягивала. И как-то я все с первыми, шла, а не с последними.

Когда письму учат, учитель с моей тетрадки всем велит пример брать: чистенькая она да аккуратная. По арифметике у меня цифра под цифрой написаны ровные, прямые, как свечки стоят, одна другой не кланяются.

– Вот, - говорит учитель, - тетрадку любо-дорого в руки взять.

К Новому году напечатали про нас в нарьянмарской газете "Красный тундровик". Пятерых учащихся в заметке похвалили, и первая фамилия - моя.

Любила я чтение. Читаю как-то на уроке рассказ про горькое замужество. И будто там моя участь описана, будто кто-то знал обо мне. Там тоже сразу после венца начал муж пить да драться. Захотела она уйти от мужа, а мать ей говорит:

– Нельзя божий закол нарушить.

К отцу пошла, расплакалась, и отец так же говорит. Снова ее муж тиранил. А когда ушла от него, муж прибежал за ней с вожжами.

А только уж иное время было. Схватила жена вожжи и говорит:

– Теперь не прежняя пора жен бить.

Не могла я тот рассказ до конца дочитать. Обидно мне показалось за свою судьбу. Расплакалась я.

Женки говорят учителю:

– Не давай ты ей читать такое. Это ведь ее жизнь описана...

В другой раз Лукея читала рассказ про то, как одна молодая женка родила незаконнорожденного. На улице все обзывали ребенка не по-хорошему. А после революции ее сын выучился в высшем учебном заведении и почетным человеком стал. А у Луке и как раз тоже есть незаконнорожденный сын, и так же его прежде обзывали.

– Ну, - говорю, - Лукея, про таких, как мы с тобой, эта книга и писана...

Узнали мы из книг про то, как Ленина и революционеров в ссылку ссылали, как революция проходила, как народу земля и фабрики, и заводы, и все богачество Советской властью отдано. Читаем мы да Советскую власть прославляем:

– Вот это власть: все для народа.

Учение шло неплохо. Начали мы деление проходить. Я на уроке по девятнадцать примеров без ошибки делала. Таблицу умножения не хуже своих сыновей знала. Павел меня за это математиком звал. Бывало, что со мной в школу ходил, слушал, как мать учится. Я еще и другим помогала пример, а то и задачу решить.

Узнали мы про животный мир, про растения, узнали, как руды, уголь, соль добывают, как торф зародился, в каких состояниях вода бывает. И все нам удивительно.

Рассказывал учитель анатомию человека. Многого мы раньше не понимали, а тут как глаза открылись. Книга да учитель каждый день нас все выше подымали. Ну уж и слушала я учителя, боялась слово пропустить.

Проходили мы и географию. Узнали, что за Печорой есть еще другие реки, кроме нашего моря - другие моря, кроме нашего Нарьян-Мара - еще множество городов.

В политчас объясняли нам про наше Советское государство, про другие государства, про то, из-за чего там безработица, из-за чего кризисы. Поняли мы, что дала народу наша партия. Эти уроки мне самые любые, я все силы на них отдавала: дома в каждую минутку свободную их готовлю. Взгляну в книгу да поразмыслю, про что учитель говорил, и все у меня в мыслях ясно станет.

Однажды объяснял нам учитель, как кулаки народ эксплуатировали. Спрашивает Якова Кожевина, а тот хвалить кулаков начал: