Он бесшумно удалился в свою комнату, где сел на подоконник и поднял лицо к небу:

– Нелегко быть Попутчиком, верно?
– тихо спросил он сам себя и сам себе ответил: - Верно, Учитель...

Марк подошел к сидящему на вершине детской горки Саше. Мальчик не заметил его, потому что следил за парящими высоко в небе двумя орланами и думал о том, какой он маленький и беспомощный по сравнению с этим огромным небом. И еще - что когда-нибудь он умрет. Это не может быть правдой, конечно, ну а вдруг?.. Ему было и страшно, и приятно пытать себя странными мыслями. Саша был как-то на похоронах и видел, как продолговатый красный ящик опускали в землю и закидывали землей. Комки светло-коричневой глины с глухим стуком обрушивались в яму, а потом на ее месте вырос аккуратный холмик. Гробовщики работали споро, на зависть споро... Неужели и его когда-нибудь вот так же?.. Стра-а-ашно... Там же темно, холодно. Там нет мамы. Ведь автобус, на котором они все приезжали на кладбище, уехал, и возле свежего холмика не осталось никого... Только страшные венки из искусственных листьев, оплетенные тонкими черными ленточками, да букеты цветов. Интересно, почему цветы дарят и живым, и мертвым? Зачем мертвым цветы? Они ведь их все равно не увидят...

– Маленький, маленький Кор! Что за мысли обуревают тебя в неполных четыре года?..
– послышался сбоку насмешливый голос. Саша вздрогнул.

Положив локоть возле его колена, на отполированную шустрыми попками многих ребятишек сталь "горки", по правую руку от него стоял вчерашний дядя, папа мальчика, у которого не все в порядке с глазами.

– Ты ведь давно прошел этап, когда твой народ с самого рождения думал только об этом, только о пути в Дуат... Помнится, ты вышел из младенчества. Пора забыть о периоде Хор-са-Исет, мой маленький племянник, - продолжал Марк.

Саша глядел на него во все глаза. Ахинея, которую нес дядя Марк, казалась ребенку совершенно не понятной и одновременно важной. Он попытался запомнить эти слова, как запоминаешь стишки, не зная, для чего это нужно. И как потом они всплывают вдруг в какой-то момент и дают ответ на терзающий душу вопрос когда ты уже взрослый и свысока смотришь на себя-школьника...

Мужчина рассмеялся и спустил его на землю.

– Я знаю, чего ты хочешь, - сказал он.
– Ты хочешь, чтобы у тебя был друг, чтобы он походил на тебя, как две капли воды, и умел летать. И он должен зваться... погоди... как же его? Ах, да! Его должны звать Карлсоном, у него на спине вертушка - не знаю уж, для каких целей - и еще он очень маленький и очень толстый... Карлик, наверное...

– Это не вертушка. Это пропеллер - чтоб летать, - объяснил Саша бестолковому дядьке.

– Да? Очень может быть. Но уверяю тебя, мой маленький дружок, никакого пропеллера у него нет.

– А он что - взаправду есть, что ли?!
– мальчик верил и не верил. Взрослые никогда еще не разговаривали с ним так серьезно и на равных. Зачем дяде Марку его обманывать?

– Конечно, есть. У каждого человека в этом мире есть попутчик. Только они не всегда знают о существовании друг друга. Если они встречаются в этом мире, то становятся самыми лучшими товарищами, верными и преданными...
– Марк оглянулся на Людмилу, но та разговаривала с чужими нянями и мамами: если её новый знакомый рядом с Сашулькой, то беспокоиться не о чем. Он милый и добрый человек и очень любит детей. Какая же глупая женщина - его бывшая жена! Хотя... ох! Люде-то какое дело?!

Толик бегал с другими детьми, толкался и не обращал внимания на своего отца. Марк повернулся к Саше. Тот хорошенько подумал и спросил наконец:

– А где он - Карлсон? На крыше?

Марк наклонился к нему и, приставив руку щитком к губам, тихо ответил:

– Скажу тебе по секрету, племянничек: Карлсон - это я...

Саша разочарованно вздохнул:

– А я думал, что не понарошку...

Дядя Марк страдальчески сдвинул брови над переносицей:

– Ну что ты! Совершенно не понарошку. Ты ведь хотел бы полетать с ним? Извольте, юноша!
– и он протянул мальчику руку.

Саша с замиранием сердца вложил маленькую кисть в его шершавую твердую ладонь. Марк огляделся. Никто не обращает на них никакого внимания...

– Ты варенье взял, Малыш?
– он защипнул пальцами свободной руки верхнее и нижнее веко на глазу.

Ребенок в ответ весело и звонко расхохотался. Взгляд Марка стал чуть более сосредоточенным. И вдруг их ноги сами собой, без всяких веревочек и проволоки, как делают в цирке или в кино, слегка оторвались от земли. Саша проверил - под ними ничего, пустота! Оторвались! Карлсон! Настоящий! Большой, не толстый и без пропеллера! Летаем! На самом деле, не во сне! Мама, я летаю! Карлсон!..

– А еще?
– задыхаясь от счастья, спросил мальчик, когда через полминуты они опустились назад, на землю. Если бы кто-то и увидел их в те тридцать секунд, то ничего бы не понял: Марк нарочно выбрал место, густо заросшее травой и огороженное кустиками самшита, а их ноги во время всего полета не поднимались выше верхушек стеблей. Таинство осталось таинством, и непосвященным не было в нем места.
– А еще, дядя Марк?!

– Не все сразу. Иначе - не интересно.

– Карлсон! Настоящий!
– Саша обнял его за ноги.

Марк поднял лицо к солнцу. Никакого выражения не было на этом лице, а глаза... они были слишком светлыми и прозрачными, как у большинства людей. Просто удобное устройство, чтобы существующий организм мог видеть, куда ему пойти, кого обойти, что бросить себе в рот и продлить свою жизнь еще на несколько сытых часов. Как у большинства...

Марк ухмыльнулся: няня заметила восторженный порыв Саши и, конечно, расцвела от умиления. Что и требовалось доказать. Теперь эти двое - в кармане у него. А потом...