— Ты так бизнес не уничтожишь, пока в разъездах? А то наследовать будет нечего.

Я думала, Павел сейчас резко выскажется, но он ответил спокойно:

— Не стоит так беспокоиться, все под контролем.

Удивительно, смог сдержаться.

— Олег, хватит о работе, — осадила Клавдия Александровна.

— Хорошо, дорогая, я же о твоем сыне забочусь.

В гробу я видала такую заботу. Интересно, если отчим замешан в деле с фотографиями, то мог оставить какие-то улики. Надо обдумать. Хоть какая-то зацепка должна была остаться.

От этой мысли меня отвлек звонок. Номер был незнакомый, но, подняв трубку, услышала взволнованный голос соседки. Это не предвещало ничего хорошего.

— Оль, твоей маме стало плохо, ее увезли в больницу.

— В какую? Что с ней?

— Врачи говорят, что-то с сердцем. Решают вопрос об операции. Говорят, состояние тяжелое, неизвестно, как перенесет ее.

Я побледнела, а Волков почти одновременно с его матерью спросили:

— Что случилось?

— Мама в больнице. Все плохо… — произнесла дрожащим голосом. У нее были проблемы со здоровьем, но врачи уверяли, что до операции не дойдет. А теперь, когда ей стало плохо, я оказалась за тысячи километров. — Я сейчас же вылетаю! Какая больница?

— Двадцать пятая.

— Мы с вами!

Отчим Павла хотел поспорить, но ему хватило одного взгляда Клавдии Александровны, чтобы оставить свои мысли при себе. Павел уже звонил помощнице, чтобы она заказала нам билеты, а сама ехала в больницу и держала нас в курсе. Его мать с отчимом тоже с кем-то разговаривали.

Катюшка растерянно смотрела на нас всех:

— А когда на море?

— Попозже. Солнышко, мы сейчас полетим на самолете. Посмотрим облачка.

***

Вещи я собираюсь, зашвыривая в чемодан, не заботясь об аккуратности. Мне сейчас все равно, если что-то забуду. В конце концов, это всего лишь вещи.

Потом такси. И вот мы вновь в самолете. В этот раз не бизнес-класс, мы слишком торопились на рейс. Но это меньшее, что меня волнует. Клавдия Александровна полетела с нами. Лететь три с половиной часа. Три с половиной без связи, если что-то случится, я этого не узнаю.

Дочь с интересом наблюдала за облаками, потом переключилась на мультики. Я слишком обеспокоена, чтобы развлекать ее. К счастью, Катюшка сворачивается клубком и засыпает. Прямо как котенок. Я же не могу не думать о страшном.

А вдруг моей мамы не станет? Вдруг я лишусь единственного близкого человека, который меня поддерживал? Даже в таком непростом решении, как рождение ребенка. Вместо упреков она ходила со мной по магазинам, помогала выбирать одежду и детскую кроватку. Она учила меня пеленать и заботится о дочери, сидела с ней, чтобы я могла работать…

Может быть, я во всем виновата? Последнее время матери приходится много из-за меня нервничать, а я могла бы солгать, чтобы ей не приходилось переживать.

Похоже, я не удержалась и сказала это вслух — Павел сжал мою руку.

— Ты ни в чем не виновата. Ты знаешь, что у твоей матери проблемы со здоровьем. Мы справимся, найдем лучших врачей. Я сам поеду в больницу.

— Я с тобой.

— Милая моя, давай ты побудешь дома с дочерью. Больница — неподходящее место для ребенка. Я буду звонить каждые полчаса. К тому же твоя мама меня так не любит, и точно захочет мне высказать все, что обо мне думает, может, ей станет лучше.

Павел пытался шутить, но неудачно. Спорить с ним не стала. Увы, он прав — больница не лучшее место для ребенка, Кате сложно сидеть на месте, да и мало ли что там увидит. Это вполне разумно.

***

Из аэропорта Павел поехал в больницу, а я с дочерью домой. Ребенка нужно покормить и переодеть. После обеда Катюшка играла в детской, я же постоянно проверяла сообщения.

«Переводят в соседнюю больницу».

«Готовят к операции. Займет пять часов».

Знать бы еще, как эти часы пережить и не сойти с ума. Сухие строчки сообщений, и ничего, что касалось бы прогноза врачей. Сама я боюсь задать этот вопрос.

С каждой минутой все больше понимала, что не могу просто сидеть. Набрала номер лучшей подруги. Та свалилась с температурой, а значит, посидеть с ребенком не сможет. Кажется, весь мир против меня. Не искать же сейчас няню, не оставлять ребенка с человеком, которого она видит впервые. Я знаю, что от меня ничего не зависит, но моя мама всегда поддерживала меня, даже когда у меня была простая операция по удалению аппендицита. Она была рядом, ждала у операционной, была со мной, когда я очнулась и помогала, когда мне было тяжело вставать. Я хочу быть рядом с мамой, именно поэтому набрала номер человека, которого в жизни не попросила бы о помощи.

Длинные гудки — может, спит уже? Клавдия Александровна вполне может отказать, сказав, что мое присутствие ничего не изменит.

— Оля…

— Прошу вас, побудьте с Катей. Мне нужно поехать в больницу.

— Буду через двадцать минут…

Я отправилась в кухню приготовить дочери завтрак. Неизвестно, как пройдет наше утро, но о ребенке я должна позаботиться. Да и готовка помогает успокоиться.

Свекровь приехала вовремя. Я пустила ее в квартиру и оставила ключи. Сама торопилась к уже подъехавшему такси.