Он был так серьёзен, что я заткнулся и больше ни о чём его не спрашивал.

Но когда настал мой черёд хотеть странного, я оценил удобство религии Ви. Если существует всемирный паук, то ты в его лапах, правильно? А если ещё не в лапах, то уже запутался в его нитях, верно? А если так – то смысл тебя спрашивать, откуда ты взялся и что задумал?

Так что я молча протянул ему фотографию.

– Бесполезно, – ответил Ви, – Девушка уже узнала, что такое тепло кожаного сидения Мерседеса. Она не будет ездить с тобой в автобусе.

– Да нет, я не за этим. Мне нужно найти её, чтобы… ну тут у меня есть один сценарий, для которого мне нужно…

Ви прервал меня жестом.

– Ищи по каталогам актёрских агентств.

– Она не актриса.

– Они все актрисы, – сказал Ви.

– Но в прессе она светилась только как спутница Дауни Старшего.

– Ну. Играла роль спутницы. Все они актрисы. И все мы актёры. И весь мир театр.

– Погоди, что?

– Ну ещё не весь, – лениво пояснил Ви, – но дело к тому идёт: ты что, не видишь, как Голливуд пожирает мир? Что конкретно тебе непонятно? Девочку наняли изображать свежую пассию Лео. Дело было когда? Дай посмотрю…

Ви покрутил в руках вырезку с фотографией и положил её в лужицу пива на барной стойке.

– Дело было два года назад, аккурат перед выходом второй части «Ракурса X». Лео к тому времени уже что-то давно не изменял жене. В смысле, в прессе давно ничего не было по этому поводу. Ну вот: наделали фотографий якобы руками папарацци и запустили их в тираж одновременно с трейлером «Ракурса».

– Погоди, с каких это пор жёлтая пресса в сговоре с прокатчиками?

– С тех пор, как ими владеют одни и те же корпорации.

– Значит, измена не была реальной?

– Посмотри на свою тарелку.

– Что? Зачем? Это просто чизбургер.

– Вот твой чизбургер реален, а остальное снято в Голливуде. Всё виртуально. Новую часть «Ракурса» должны были запускать с большой рекламной поддержкой от Гонконга до Вермонта. При таких тиражах нельзя пускать личную жизнь актёра на самотёк.

– Но если актриса играет не актрису, то она всё же актриса, но… – я почувствовал, что запутался.

– Запутался, да? – участливо спросил Ви. – В такие моменты ты ощущаешь Его великую паутину.

– И что же делать?

– А ты не дёргайся, либо дёргайся уже так, чтобы наверняка вырваться.

Я решил, что сегодня от Ви толку уже не будет: его явно занесло в иные миры.

– Но как же искать девушку? – в безнадёге спросил я.

– Ну ты же на ферме работаешь. Вашим лучше знать.

– В смысле?

– В смысле, снимки папарацци тоже проходят отсев на ферме. Никто не будет запускать унылые фотки в оборот.

– А девушка может быть полностью нарисованой?

Ви покосился на фотографию.

– Я бы не удивился.

– Так ты ничему не удивляешься!

– Верно. За бесплатно я не удивляюсь ничему, – кивнул Ви и вдруг заговорил трезвым голосом. – Слушай, я прекрасно понимаю, за кого меня держат. За психа. При этом никто не задумывается, почему я себя так веду. А веду я себя сообразно времени. А время такое, что всё, что мы видим, мы видим глазами видеокамер. Все видеосъёмки обработаны компьютерами, все диалоги сыграны по сценарию. А что не сыграно, то перемонтировано. Кем? Корпорациями. Зачем? Ради прибыли. А когда зарабатывают корпорации? Когда зритель испытывает удивление, восторг, испуг, радость, умиление, что там ещё…

Ви защёлкал пальцами.

– Страх.

– Ну да, и страх тоже. Так почему ты хочешь, чтобы я удивлялся забесплатно? Корпорации превратили наше внимание в валюту. А я валюту бесплатно не раздаю.

Я не знал, что ещё спросить.

– Ви, ответь просто, ты веришь в бога?

– Только с похмелья.

После встречи с Ви я почувствовал себя поездом, сошедшим с рельсов. Впрочем, нет: я почувствовал себя поездом, который вдруг задумался: отчего он едет по рельсам, а не как-то иначе. И кто эти рельсы проложил? И куда они ведут? И кто переводит стрелки?

Рекламные щиты, поисковые подсказки, голоса автомобилей, мерцающие неоновые ценники, камеры видеонаблюдения, экраны. Мы уже привыкли к тому, что это единый разумный, говорящий с нами организм. Но я внезапно ощутил его вокруг себя. Кожей.

Виртуальный мир нависал над реальным, как густой туман, пришедший с моря на Лос-Анджелес. Этот туман породил и поглотил девушку с короткой стрижкой и ямочками на щеках. Этот туман скрывал от меня настоящее лицо Леонардо Дауни Старшего. Я хотел узнать правду – до зуда. Но как я мог с этим туманом воевать? Бить кулаками, хватать пальцами?