Дело было так. Преподаватель собрал нас и объявил очередное задание: композиция. Он попросил нас создать художественное произведение на свободную тему. Мы должны подобрать необычный сюжет для работы, используя только фантазию. Картину нужно было написать акварелью в течение двух недель.

Привыкший к самому худшему, я сел за свой этюдник и начал смотреть на пустой лист бумаги. Зачем мне это нужно? Чтобы все опять посмеялись над моей картиной, занимающей последнее место? Внутри происходила борьба. В сердце созревал протест и несогласие – бунт против всего того, что происходило все эти три года со мной. И в этом шквале чувств, я удивительным образом вдруг ощутил прилив вдохновения – впервые в жизни мне так сильно захотелось творить!

Тотчас в моем воображении возник образ человека, который прикрепил к своим рукам самодельные крылья и безрассудно бросился с колокольни вниз.

Ярко сверкают золотые купола с крестами, у подножья храма стоит толпа зевак, задрав головы, а мой персонаж с крыльями застыл нелепо в воздухе, пытаясь воспарить над земной суетой. Образ так сильно впечатлил меня, что я немедленно принялся набрасывать его эскиз карандашом. Учитель обходил класс и в порядке очереди заглянул в мой этюдник. Постоял минуту, держась правой рукой за подбородок, произнес «хм» и пошел дальше. Вскоре мой сюжет приобрел более ясные очертания, и учитель стал подолгу задерживаться возле меня со словами: «Интересно, интересно». А однажды, к концу урока, когда я принялся за краски, учитель дал мне пару советов. На мою работу стали посматривать ученики. В их глазах становился все заметнее живой интерес, а не вялое любопытство. И вот, наконец-то, последнее занятие. Мой герой полностью готов, только чуть-чуть поработать над фоном.

Это задание по композиции считалось очень важным и на выставление работ пригласили родителей. Я переживал невероятное волнение. И, к несчастью, в день выставки заболел. Мама пошла без меня. Я остался дома, пил чай с медом и лимоном, принимал аспирин и не находил себе места, пока не вернулась мама. Я вышел навстречу к ней с растерянным видом – очень надеялся, что на этот раз моя работа окажется хотя бы предпоследней.

– Как дела, мама? Как все прошло?

Мама разулась, сняла плащ и, подойдя ко мне, крепко обняла, погладила по голове.

– Мама, ну что там, не мучай, скажи? 29-й или 28-й по счету?

– Сказать, какой?

– Ну, конечно, скажи, мама!

Мама пригнулась и посмотрела с улыбкой прямо мне в глаза.

– Твоя работа на первом месте! Самая лучшая картина!!!

– Что? Шутишь?!

– Нет, сынок, правда. Самая лучшая из всех – картина моего Томика! И учитель, и все родители в восторге. Много было хороших работ. Но все, даже дети, почему-то подолгу стояли возле твоей картины. Рассматривали, обсуждали. Представляешь?

– Нет, мама, не представляю. Так не бывает!

– Именно так все и было! Ты мой художник!!! У тебя необыкновенная картина, подобных ей, там не было – ни одной…

Новость меня смутила. Я как сейчас помню то, для меня совершенно незнакомое чувство какого-то успеха. Я ощутил как горят мои щеки – только представьте, что со мной было там, на выставке, не заболей я! – да я бы от смущения сквозь землю провалился, наверное.

Я точно знаю, чему я научился в тот день. Например, тому, что неожиданно для всех последние могут стать первыми. А еще тому, что когда ты, не испытываешь радость от того, чем занимаешься, то вряд ли увидишь, как это радует других. А если чувствуешь вдохновение, твоя работа непременно подарит кому-то восторг.

Вскоре я оставил учебу в художественной школе, честно признавшись, наконец, самому себе, что у меня нет особых способностей к изобразительному искусству. Но и сегодня я с огромным удовольствием наблюдаю за тем, как вдохновенно и искусно творят на радость людям настоящие художники!

Зима. Наша семья выехала на отдых в окрестности Медвежьего ущелья. Мы с сестрой, прихватив санки, влезли на пригорок и стали по очереди скатываться по узкой горной ложбинке. Веселые забавы были в разгаре. Я решил, вопреки отцовскому запрету, подняться на несколько метров выше по склону, чтобы проехать чуть дальше обычного – да еще и с ветерком!

Мне предстоял скоростной спуск! Я поправил кроличью шапку на голове, застегнул пуговицы на коротенькой шубе, чтобы снег не попал мне за пазуху, занял удобную позу в санях, ноги упер во внутренний изгиб полозьев, руками крепко ухватился за край сидения. Я готов! Зажмурил глаза, оттолкнулся и стремительно помчался вниз. Санки вмиг набрали скорость и стали неуправляемыми. Ветер свистел и отчаянно бил мне в лицо. Я испытал неописуемый восторг! Вот это да! Я счастлив, как никогда! Это же просто волшебный сон! Но вдруг…

Санки выскользнули из наезженной колеи, перелетели на соседнюю тропинку, и я на полном ходу врезался в стоящий на пути могучий ствол тянь-шаньской ели. От удара меня резко выкинуло в сугроб – держись я не так крепко, то впечатался бы прямо в дерево.

Я открыл глаза и увидел, что сестра, папа, а следом и мама, испугано бегут ко мне. Я медленно поднялся, осмотрелся: руки, ноги целы, а вот на шубе не осталось ни одной пуговицы – от мощного удара их вырвало с корнем и разбросало по сторонам. Родные оказались рядом. Принялись ощупывать меня, пытаясь убедиться, что со мной все хорошо. Я же, вместо слез и испуга, лишь безудержно смеялся от счастья: «Смотрите, смотрите, ни одной пуговицы не осталось! Как здорово, смотрите!»