– Не расстраивайтесь, Мэгги, – улыбнувшись, сказал он. – Я тоже здесь впервые. А теперь пойдемте в кафе-кондитерскую.

Взял Мэгги под локоть, он подвел ее к магазину, в глубине которого размещался зал, пропустил вперед, и Мэгги оказалась в сказочном шоколадном царстве. Повсюду ва полках стояли всевозможных размеров и форм изделия из шоколада: черного, горького, молочного, ванильного, кофейного, с грецкими орехами, с фундуком, с малиновой начинкой, с миндалем, мятой… На прилавке у кассового аппарата стояли две большие плетеные корзины, наполненные плитками шоколада в ярких обертках. Джейк выбрал две: одну – самую большую, а другую – с нарисованным красным вагончиком на обертке.

– Передайте их Тиму, – с улыбкой сказал он, вручая шоколадки Мэгги.

Она в замешательстве опустила голову. Но доктор Голдинг не заметил ее смущения: он оглядывал зал и выбирал столик. Затем повернулся к Мэгги и спросил:

– Как у вас со временем? Не торопитесь?

– Нет, не тороплюсь.

И Мэгги, не дожидаясь, пока они сядут за стол, начала оживленно рассказывать доктору Голдингу о том, что она теперь числится постоянным сотрудником банка, о медицинской страховке, оплачиваемом отпуске… Джейк с интересом слушал и улыбался. Потом дотронулся до ее плеча и проговорил:

– Я рад, что у вас все уладилось с работой, Мэгги.

– Видели бы вы лицо мистера Бриннона, когда он пригласил меня в кабинет! – воскликнула она. – Мне показалось, он стал меня побаиваться! Представляете, он сказал, что я могу в любое время отлучаться, если нужно! У меня теперь столько привилегий…

И Мэгги с Джейком дружно рассмеялись, вспоминая разговор с мистером Бринноном. Они так увлеклись, что даже не заметили подошедшей официантки. Наконец Мэгги и Джейк перестали смеяться, и официантка, вежливо улыбаясь, подвела их к уютному столику около увитого плющом окна и подала меню.

Мэгги с улыбкой смотрела на красные вагончики, катающие туристов, слушала, как звенят их колокольчики перед отправлением, и думала, что сегодняшнюю восхитительную прогулку по парку в компании доктора Голдинга она запомнит на всю жизнь. Каждый эпизод, каждую мелочь.

Доктор подал Мэгги меню и спросил:

– Вы голодны?

– Нет, но я бы выпила кофе.

Он заказал две чашки кофе, и когда официантка принесла их и поставила на стол, они с Мэгги снова принялись вспоминать о мистере Бринноне и смеяться. За разговорами незаметно пролетел час. Мэгги неожиданно для себя рассказала доктору про Джеффа. Странно, но, делясь подробностями своей невеселой житейской истории, Мэгги не испытывала смущения. Наверное, потому, что Голдинг очень внимательно слушал ее и взгляд его был задумчивым.

– Да, конечно, я совершила большую ошибку, – со вздохом закончила рассказ Мэгги, но это прозвучало неубедительно. Разве можно назвать ошибкой Тима – ее любимого сына?

Доктор Голдинг некоторое время молчал, а потом, слегка нахмурившись, произнес:

– Думаю, Мэгги, вы поступили правильно, оставшись в Калифорнии.

– Вам так кажется?

– Ну… – Джейк сделал паузу, и Мэгги уже приготовилась к тому, что сейчас он начнет объяснять ее поступки с научной точки зрения, произносить заумные слова, употреблять непонятные термины, но, к ее радости, ничего подобного не случилось. – Мне кажется, что не вы, а этот ваш Джефф… – доктор поморщился, – совершил большую глупость. Неужели можно назвать ошибкой рождение Тима?

– Значит, вы считаете, что я поступила правильно? – тихо спросила Мэгги.

– Абсолютно правильно, – кивнул доктор. – Что бы ни говорили и ни думали по этому поводу ваши родители. Вы – замечательная мать, Мэгги, заботитесь о своем сыне, стараетесь по мере своих сил и возможностей сделать его счастливым. Вы молодец!

Как давно ее никто не хвалил… Не поощрял, не говорил, что она молодец и поступает правильно. Никто не желал даже выслушать ее! Смутившись, Мэгги опустила голову. И опять на ее глаза навернулись слезы.

– Спасибо на добром слове, – прошептала она, беря со стола бумажную салфетку и прикладывая к глазам.

– Я высказал свое мнение, только и всего, – улыбнулся доктор Голдинг. – Так что дальше было с Джеффом?

– Мы расстались, – откашлявшись, сказала Мэгги, – а мои родители стали настаивать, чтобы я вернулась домой в Джорджию. Одно время я склонялась к этой мысли… – Мэгги ненадолго замолчала, вспомнив о Бобби Семпле. – Я и сейчас иногда думаю, что возвращение домой стало бы лучшим решением всех моих проблем, но… В общем, я не поддалась на уговоры родителей, сняла маленькую квартирку у пожилой пары в Эль-Серрито и устроилась там работать.

– Где?

– Тоже в банке, но не секретарем, а кассиром. Билл и Милли Конрой, у которых я поселилась, оказались замечательными людьми. Добрыми, чуткими, внимательными. Они относились ко мне как к родной дочери, и за квартиру я им платила сущие гроши.

– Почему же вы переехали в Окленд? – удивленно спросил доктор.

– Билл умер, и Милли пришлось продать дом. Она была больна диабетом, постоянно нуждалась в лекарствах, а после смерти мужа денег стало не хватать.

– Вы видитесь с ней?