Старшая сказала, что принять душ и позаботиться о себе он сможет в помещении напротив. Верно – чуть повыше относительно помещения с криогеникой была видна полукруглая дверь с небольшим монитором, демонстрирующим лазоревый кружок – видимо «свободно». Сам коридор с одной стороны загибался и уходил вверх, с другой заканчивался мерцающим полотном сканирующего поля.

Авель, пошатываясь, воспарил, запнулся одной ногой о другую и оказался у двери.

– Открыть дверь, – дверь послушно отъехала влево.

Увы, хоть мочевой пузырь и, казалось, будто сейчас взорвётся, выдавить из себя хоть капельку Авель не смог. Две с лишним минуты он простоял, упёршись для равновесия лбом в стенку и пытаясь пальцами расправить комочек кожи, чтобы обнаружить искомый предмет. Но Старшая оказалась права – сейчас стоило поспать, а не пытаться привести организм в нормальное состояние. Мозг подсказывал о разных средствах и боевых стимуляторах, но подло умалчивал о том, где такие вещи могли находиться на корабле. В аптечной капсуле над гальюном обнаружились салфетки, ароматический ингалятор, мягкие тампоны, несколько тюбиков с подозрительными гелями и какое-то засохшее насекомое.

Справа от него вся стена оказалась обклеена странными фотокарточками с изображением пейзажей родины. Отчаявшись справиться со своей проблемой, Авель присел и стал их рассматривать. Запечатленные места ничего ему не напомнили, хотя некоторые и казались смутно знакомыми. Пологие холмы, серые облака, водопады и плоские двумерные домики из серебристого металла. В одном из таких, наверное, раньше жил и Авель.

Несколько фотоснимков изображали странный фрукт, размером с человека. Мучнистой текстуры, жёлтый – узнавания он не вызывал. Иногда рядом с ним были люди. Они глядели исподлобья, как будто смущаясь или извиняясь за что-то.

Тут Авель чуть не завопил от боли. Желчь добралась до сфинктера и вытекла наружу. Живот заурчал, и его содержимое стало потихоньку расправляться – тугие жгуты потихоньку увеличивались в объёме, а печень покалывала.

Одновременно с этим Авель услышал, что в коридоре появился кто-то другой. Мужской голос что-то негромко спросил, и женский – похоже, Старшей сестры – ему ответил. Учитывая обстоятельства и полученную информацию, выйти, обнаружив себя, не казалось правильным решением. Однако кто бы это ни был, Старшая уже наверняка объявила, что на корабле стало одним бодрствующим пассажиром больше. А мониторчик на двери усердно демонстрирует красный квадрат или какой-то другой символ, предупреждающий, что внутри кто-то заседает.

Авель запахнулся снятым со стены полотенцем и решительно подошёл к двери. В гальюне, оглушительно взревев, сработал всасывающий механизм.

– Открыть дверь, – приказал Авель.

Он шагнул в открывшийся проём навстречу человеку, ожидавшему его в коридоре, но в голове снова зашумело, и вместо уверенного шага он нелепо согнулся, припадая на одно колено. Волосы выбились из-за ушей и сползли на глаза, немного мешая просмотру.

Человек перед ним не шевельнулся. Он стоял и смотрел, молча и даже как-то безучастно. Худой, со впалыми глазами и опущенными книзу уголками плотных тонких губ. Такие же выжженные, как и у Авеля, тонкие редкие волосы были схвачены пряжками возле висков. На человеке был серый комбинезон с бронепластинами – Авель учёл этот факт на всякий случай – заканчивающийся плотными ботинками, оснащёнными механизмом, похожим на гидроусилители. В руках человек держал трубку, направленную прямо на выпавшего из процедурной каюты Авеля.

Трубка хлопнула, и Авель закрыл глаза.

– С пробуждением, – грустно сказал человек.

Авель узнал этот голос. Отряхиваясь от мусорного разноцветного конфетти, он поднялся на обе ноги и вздохнул с облегчением.

– Рад тебя видеть, Каин.

Они обнялись, стоя посреди коридора и похлопывая друг друга по спине.

***

– Спешу уведомить, что Старшая сестра закончила уборку коридора от мусора, – ядом, содержащимся в голосе искусственного интеллекта, можно было удобрить и без того острую подливу, которую Авель старательно выдавливал на брикетик горячего мяса перед собой.

Они с Каином сидели в обеденном зале, находящимся в капсуле общего пользования. Авель старательно поглощал пищу, состоящую в основном из химконцентратов и пастообразных смесей, предназначенных больше для приведения в порядок внутренностей, нежели для питания. Каин же не спешил с разговорами. Он подозрительно много вздыхал, рассматривал носки ботинок и поджимал губы, покачивая головой.

До этого он помог Авелю принять душ, как следует пропарив кожу и промассировав мышцы. Обильно смазал регенерирующим кремом – мерзким, пахнущим тухлятиной, как и коридоры в служебных капсулах. Видимо, инженеры-проектировщики, сконструировавшие корабль, не учли каких-то деталей. Однако, судя по затхлости, сквозящей почти из всех коридоров, корабль гниёт изнутри.

Каин, по-видимому, не так давно был бородат. Сейчас его щёки и подбородок пылали синевой, как бывает у людей, не привыкших бриться. Во время совместных операций Каин зачастую позволял себе отрастить густую пышную бороду, придающую ему грозный вид разбойника. Это позволяло напарникам без помех внедряться в сомнительные синдикаты, ставящие под угрозу княжество или жизнь граждан на родной планете Авеля. После успешного завершения задачи, он всегда брился. И всегда щеголял подобными синеватыми брылами.