Надо решать задачи и стараться не давить на нее своим присутствием, страстными взглядами и прочим проявлением внимания. Потом, когда кризис закончится, а он разберется в себе, вот тогда дойдет очередь и до важного объяснения…

А пока в своей стихии — войне — Лильрин чувствовал себя гораздо увереннее и спокойнее.

И… все получилось. Конечно, вряд ли это последняя попытка захватить остров. Их еще не один раз попробуют на зубок окрестные материковые государства и отдельные торговые империи, у которых подчас войска и денег больше, чем у какого-нибудь владетеля.

Но это будет потом. А пока победа. Можно спокойно ею насладиться, не теряя, конечно, бдительности. Но поскольку из города прибыл еще один отряд стражей, заблокировав причалы… Правда, лорд Шнаер не вызывал у Лильрина ни одной приятной эмоции. И это было взаимно.

— Почему у него такое странное имя? — спросил Лильрин у старика Гурзиша, осушая кружку с легким пивом и слегка настороженно провожая группу стражей с лордом Шнаером во главе, уходящую через вечерний сумрак к причалам.

— Дык это. Лорд он, хотя и ненаследный, — усмехнулся собеседник. — Мы-то здесь все из простых людей. А он родовитый. Хоть и беден был, когда на остров пришел, как амбарная мышь после неурожая. Ну, нам-то что. Хочет человек лордством кичиться, дык если в остальном ведет себя по-людски — нам уважить не тяжело. А потом все привыкли. Он в командиры десятки выбился, дисциплину среди своих навел, служил хорошо. Часто в коллегии стал бывать, наши светлые даже поручили ему прочесывать лес, когда вспышка была. Ну, та, что вас с маленькой эссой сюда забросила.

Лиль кивнул, снова глотнув пива. А старик Гурзиш хитро прищурился, глядя на него.

— Что ж ты, парень, совсем решил от маленькой эссы отступиться али как? Эх, мне б твои года… ни тебя, ни внука моего рядом бы не стояло. Уж я бы дал девочке то, что ей больше всего нужно! — И он отсалютовал кружкой.

— А что ей нужно? — Вопрос вырвался раньше, чем Лиль его осознал, потому что он еще и обозлился на последние слова старика.

— Ты сперва определись, что тебе самому нужно от женщины, — усмехнулся Гурзиш. — А то бегаете, два пацана, голову девке морочите, сами не знаете, чего хотите. Тебе от нее слабость нужна, внуку моему — сила ее. А сама Лейсан как же?

— Не нужна мне ее слабость! — растерянно выговорил Лиль. — Пусть будет любой… Какой захочет, какой сможет. Дело разве в этом?

— А в чем же? — Хитрый старик отхлебнул из новой кружки и прищурился.

— Что я сам ей дать могу, если ей ничего не нужно? Да, со слабой женщиной понятнее и проще, ее достаточно защитить и дать кров, а вот…

— Это как с Вивиан, что ли?

— С кем?

— Ну, златовласочка-девочка, ты ее еще так трогательно на руках нес, глаз не сводил. Лейсан как эту картину увидела, так с лица и спала.

Лильрин почувствовал, что у него в очередной раз выбивают почву из-под ног.

— Да я просто помог! Бросить, что ли, надо было ребенка, если она идти не могла? — растерянно переспросил он. — Так, погоди. С лица спала? То есть она приревновала?!

— Ну, это вопрос спорный, — хмыкнул Гурзиш и подвинул к собеседнику еще одну полную кружку. — Без полпинты хорошего темного эля не разберешься. — Ты на вопрос-то не ответил.

— На какой вопрос?

— Который сам себе задал. Что, сталбыть, ты ей можешь дать, если она не соплюшка с раненой ногой, а взрослая, умная, сильная женщина.

— В этом все и дело. — Лиль уставился в темную стену за стойкой. — В этом все и дело.

— От дурак, а! — Эсс Гурзиш от избытка чувств хлопнул себя руками по ляжкам. — От пустоголовый! Да нешто непонятно? Всему вас, молодых, учить надо, даже тому, как девок сватать!

— Ну и чему? — Не сказать, чтобы Лиль был в восторге от таких заявлений, но переспросил мирно и даже с какой-то толикой надежды. — Что нужно сильной, самостоятельной и умной женщине?

— Да то же самое, что любой другой, олух ты богов небесных, — пожал плечами старик и помахал рукой бегавшему между столиков мальчишке-разносчику. — Сильная, не сильная, без разницы. Любовь ей нужна. Поддержка. Защита. Даже самая умная и самостоятельная бывает и слабой, и ранимой. Она ж баба! Пожалеть ее надо, руки подставить, чтоб знала — как бы ни повернулось, а ты подхватишь и не дашь упасть. И не станешь с ней, значит, этим самым мериться, как дурак. А рядом будешь, не только как муж, но и как друг, как соратник, к которому спиной повернуться не страшно.

— Но… погоди. — Лильрин потер руками лицо. — Погоди, старик. Я же…

— Э не-е-ет, парень. Ты над ней возвышаться хотел. Ишь, значит, такой человек-гора, все сумеет, все сам решит, а она чтоб снизу вверх смотрела. Это — не любовь.

— Да ничего подобного! — горячо возразил Лиль. — Я… ну, может, раньше! А теперь-то!

— А теперь ты ей показал, что сила ее тебе претит, и коли она подле твоих ног покорной кошечкой сидеть не согласная, значит, и не нужна тебе такая, — констатировал Гурзиш.