Ух, сердитый воробей. Лиль не знал, то ли злиться, что она вообще разговаривает с чужим мужчиной, то ли радоваться тому, что Лейсан откровенно не рада присутствию того.

— Поставь меня, — между тем тихо, но так решительно скомандовала девушка, что он послушался.

— Простите, милая эсса, я виноват, — быстро сориентировался Сириан. — Но мне уже рассказали о вчерашнем происшествии, и…

— И я еще раз прошу вас не вмешиваться в мои дела, — Лейсан говорила спокойно, но так твердо, что перечить ей никто не решился. — Я благодарна за заботу. Передайте вашей тете, что ей я скажу спасибо отдельно. А теперь, если не возражаете, я хочу пройти к себе.

Она подождала, пока капитан не уступит ей дорогу, и быстро пошла к лестнице, выпрямившись и ступая с такой легкостью и грацией, словно и не по холодным камням босиком, а по шелковому ковру в лучших туфлях.

А потом обернулась и так посмотрела на обоих мужчин, что в груди Лильрина невольно снова вспыхнул огонек ревности. С какой стати она улыбается этому… которого сама только что отослала к тетке?!

Он еще несколько секунд медлил, а потом решительно направился следом за уходящей девушкой, подчеркнуто не обращая внимания на застывшего в шаге светловолосого варвара.

— Зря надеешься, шадаг, — резко сказали ему в спину. — Она все равно никогда не будет твоей. Даже несмотря на то, что червоточина в твоей ауре уменьшилась почти вдвое.

Лильрин замер, осмысливая сказанное. Червоточина? Та метка, из-за которой здесь его сделали рабом, та самая, глядя на которую морщились все без исключения здешние жители? Она стала… меньше? Что это значит?

— Совсем она не исчезнет, не надейся. Ты слишком долго жил в нижнем мире и впитал его отношение к женщинам, — продолжал капитан. — Но даже если вдруг… ты сумеешь доказать право на свободу, целительница такой силы никогда не снизойдет до безымянного. А ты не сумеешь дать ей то, чего она достойна.

— Посмотрим, — холодно произнес Лиль, не оборачиваясь. И пошел догонять свою фарфоровую госпожу.

Лейсан

Вообще, я дура, конечно. А то не знала раньше, что, если проблему накрыть тряпочкой и задвинуть в угол, она все равно не исчезнет, только еще завоняет и покроется плесенью, например. И тряпку съест.

Так и с бывшим женихом на мою голову. Выпихнула из комнаты и сделала вид, что его нет. Вроде живой, вроде работает, никто больше не бьет. Хоть бы раз сходила проверила, чем его там вообще кормят и кормят ли. Ну, то есть от голода вроде не падает, но…

Короче говоря, как ни пытайся сама себя обмануть, а правда все равно вылезет. Если не позволила убить человека сразу — так и нечего теперь делать вид, что ты ни за что не отвечаешь.

Вчера он притих за печкой, удовлетворившись моим запасным одеялом, а у меня сил не было даже умыться перед сном. Я сама не ожидала, что это глупое происшествие так на меня повлияет. Словно с головой окунулась в прошлое и едва не захлебнулась в нем. Да, переломила несправедливость и где-то в глубине души почувствовала, как зарастает трещина, оставленная там много лет назад. Но на это неожиданно ушли последние остатки моих сил…

Не успела приказать Лильрину оставаться в комнате, пока я не решу, что делать с ним дальше. А этот гордый орел с утра снова за метлу и поскакал туда, где его любая из учениц спокойно может зажать, и ничего ей за это не будет.

Не знаю, вот по-честному — так ему и надо. Какая-то гадкая часть моей души страшно радуется тому, что мужчина полной ложкой получает то, чем пичкал женщин, когда имел власть. Вот прямо сесть и наслаждаться. Но почему-то не получается. Гадкая часть души побухтела и ушла, а вся остальная душа, та, которая совесть, наточила зубы и многозначительно оскалилась.

Да ладно, ладно! Можно подумать, я бросила невинную овечку на растерзание волкам. Сам поперся. В окно слышно, как он там метлой по камням скребет. А женских голосов не слышно. Но это пока, так что лучше сбегать и забрать от греха.

Вс"e, что случилось дальше во дворе, было для меня полной неожиданностью. Еще и досадной, потому что я опять забыла обуться, а кое-кто с расплывшейся в улыбке рожей не преминул мне об этом напомнить. Так бы и треснула по башке… если бы он продолжал оставаться свободным мужчиной. А того, кто от меня зависит, я стукнуть не могу, и это несправедливо!

Сириан еще. Почему он вечно возникает на моем пути исключительно в самый неподходящий момент?

Я не слышала, что они там с Лильрином друг другу сказали, почувствовала только два взгляда в спину и фыркнула про себя, как сердитая кошка. Петухи! И смешно, и зло берет.

Поднимаясь по лестнице, уже скоро услышала за спиной шаги и немножко выдохнула — топает только один, и топает, не остался упрямо торчать во дворе в обнимку со своей ненаглядной метлой. Ох, это же надо теперь искать ему другое занятие и идти узнавать насчет еды… Я даже не знаю, где и как моего бывшего жениха кормили до сих пор! Стыдно, а еще целительница. Нельзя быть такой безответственной…