— Григорий Антонович…

— Гриша. На сегодня Гриша. Или Мороз. Как вам удобнее…

— Дедушка Мороз, конечно, — открестилась я от панибратства. — Я уж лучше станцую, чем спою…

— Я тоже не буду петь. Не пою по-трезвому… Вернее, вообще не пою.

— И не пьёте?

Ну, я ведь так и думала! Может, со здоровьем проблемы или пить не умеет, не пьянея.

— Это так принципиально? — как-то вдруг зло выдал мой пока ещё начальник, сильнее стиснув руль. Уж не до боли ли в пальцах?! Кажется, у него даже не скрытые, а открытые комплексы!

— Я просто спросила, — попыталась я как можно мягче замять неприятную для него тему. Нам ещё детей вместе поздравлять. К счастью, не рожать. Хотя для этого дела я тоже не умею правильных выбирать…

— Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрет, — снова пропел горе-певец. — Я подумал, что у вас проблемы с нетрезвыми мужчинами. Ваш бывший пил?

О, как! Лучшая защита — нападение!

— Вам не кажется, Дедушка Мороз, что вы задаёте слишком личные вопросы?

Вот мне так не кажется. Так и есть! Личные границы четко очерчены пассажирским сиденьем, за границы которого не выползает даже пуховик: его полы теперь крепко зажаты в кулак, который хочет злобно постучать по торпеде: фу, таким быть… Я с большим трудом выговорила временное погоняло господина Вербова. Гришка, вот его настоящее. До имени-отчества не дорос!

— Да вашими личными проблемами мне выносили мозг последние две недели!

Он почти выкрикнул это, и в нагретом салоне сделалось невозможно дышать, как в бане при ста градусах.

— Извините Лию. Это больше не повторится. Она просто крестная моей дочки. И очень за неё переживает.

— Сколько ей?

Кому? — чуть не спросила я, Снегурочка-дурочка! Не Степановой же!

— Пять.

— Моей семь, так что я немного разбираюсь в детях.

Семь? Вы ее в школе сделали или молодильного яблочка отведали?

— Так в чем проблема найти няню для большого ребёнка?

— Вечер пятницы — это уже выходные. Я же не спрашиваю вас, почему мне нельзя работать из дома…

— А я отвечу. В сотый раз! Дома вы — мама и только потом работник.

Вот ты какой… Дедушка Мороз!

— Вы вообще мои отчеты смотрели? — завелась я с полоборота.

— Смотрел. И, кстати, сравнил с годовой давностью. Ваши показатели снизились.

Неправда!

— Неправда! — и я верила в неё, в свою правду.

— Вам переслать или сами посмотрите?

— и тут же добавил: — Сегодня мне честно не хочется говорить о работе. Сделайте вид, что мы не работаем вместе. Сможете?

Это намёк, что я уже уволена, что ли?

— Смогу! — вот мой ответ на все твои вопросы и предложения, Дедушка Мороз!

— Тогда не в службу, а в дружбу, достаньте с заднего сиденья ваше творение.

Я резко обернулась. Там лежал пластиковый пакет. Из «Пятёрочки», который, скажем так, не совсем органично смотрелся на чёрной коже дорогого авто. Я схватила его и нащупала — ну, а что я могла нащупать, кроме чурчхел! Вторая попытка Лии задобрить Вербова. Я начала вытаскивать одну и вспыхнула — ну почему такие мысли вдруг в голову полезли? Да, орехи в соке похожи на пупырышки, но это не банан…

— Вы знаете, как это есть? — спросила я, чтобы побороть непрошенные мысли.

— Их едят как-то по особенному, что ли? В любом случае, Лия вручила мне говорящую инструкцию…

Как мило! Знаете, практикуйте своё чувство юмора на кошках! Тех, кому вы готовы помогать, уважаемый ГАВ! И чтобы не проверять наши мысли на схожесть, я разломила длинную ореховую колбаску пополам, в спешке забыв вытащить нитку, державшую орехи. Теперь вытащить ее будет куда сложнее.