— На колени, — приказал, прожигая меня своим бешенным взглядом.

Я лишь послушно опустилась. Унижение! Но что поделать, сейчас слишком слаба, а злить его еще сильнее — последнее дело. Только хуже сделаю для себя.

Резко рванул замок на ширинке и на свет появился его член. От его грозного вида, почти заскулила.

— Заткнись и открой рот, — легко фиксирует мою голову и силой заставляет меня сделать это.

Резким толчком его огромный член проник внутрь и уперся в стенку горла. Дернулась в рвотных позывах, но тяжелая рука прижала мой затылок сильнее, вдалбливаясь еще резче. В горле все обожгло. Я начала задыхаться, тело затряслось в судорогах, он все долбит и долбил меня в рот. Слегка отстранился и дал маленькую передышку, но ненадолго, снова начал долбить до самой глотки, пытаясь порвать.

Господи, когда это закончиться. Нет уже сил терпеть.

В след за моими мысленными молитвами, его точки только усилились, стали быстрее.

Вскоре Македонский глухо зарычал и излился горячей струей прямо в гортань.

Он отпускает мои волосы и швыряет меня на старую железную кровать и надевает наручники. Моего сопротивления нет, все еще судорожно ловлю ртом воздух.

— Маргарита Олеговна Белая! — монотонно произносит он.

— Нет, ты что-то напутал. Я Маргарита Георгиевна Кляйн.

— Нет, я говорю все правильно, суть в том, что это ты себя не знаешь.

— Ты, наверное, издеваешься? — с ухмылкой спрашиваю Македонского.

— Отнюдь! Дело в том, что ты дочь Олега Белого. Я думаю, ты наслышана о нем. Так вот Олег любил свое чадо, но, как и у любого криминального авторитета не должно быть слабых мест и он определил тебя в детский дом. Следил за тобой издалека, но в один прекрасный день появился твой будущий наставник и увидел в тебе сильную личность и задатки для киллера. Так Олег потерял тебя из виду.

— Верится с трудом! — он несет какой-то бред. Не может быть у меня отца. Я одна в этом мире. Одна!

— Это твое право верить мне или нет. Но я все-таки продолжу свой рассказ. Ты выросла и стала той, кем являешься на данный момент. Однажды ты участвовала в боях на выживание, ты беспощадно убивала своих соперников и выиграла, но по сути это был проигрыш, потому что в зале находился твой отец. Он узнал тебя, ведь ты его точная копия и возненавидел. Он хотел принцессу, а появилось чудовище.

— Хотел принцессу? Разве в детском доме может вырасти принцесса? А? Даже ты в про себя ответил «нет». Если твои слова правда, и Олег Белый мой отец, то это ничего не дает. Он мне не отец! Может все таки он чудовище? Разве любящий папочка сдаст свое чадо в детский дом.

— Его можно понять, его все ненавидят и хотят убить. А ты единственное родное, что у него появилось, и он не хотел твоей смерти.

— Я бы предпочла смерть, чем тот клоповник.

— Знаешь, я всегда восхищался Тайпан. Тайпан — неуловимая, расчетливая и очень опасная. Даже побаивался, вдруг тебе меня закажут и заказали. Ну, все сложилось для меня прекрасно, — злорадствует с ухмылкой.

Козел! Он так потешает свое самолюбие, редкостная сволочь.

— Ты — мой первый провал, Македоский. Не знаю, что в тебе такого, но тебе везет, однозначно.

— Думаешь?

— Это правда. Когда я была маленькой, то спросила у Михаила Петровича про самого лучшего киллера и он мне ответил, что такого нет, но есть человек, который лучший во всем и его зовут Алексей Романов. В тот момент, я позавидовала тебе, хотела быть лучшей. Когда тебя мне заказали, очень удивилась. А когда тебя увидела первый раз в клубе, то сразу поняла, что это мой провал.

— Ты смелая, просто попала под мое очарование.

Так и хочется зарядить по его злорадной улыбке.

— Ну, нет! — категорически отрицаю его влияние.

— Вот только не надо обманывать, я вижу твои глаза, они смотрят с вожделением, и тогда на стрелке с Беляшем, ведь могла убить, но ты это не сделала и теперь ты тут, в моей власти. И я готов поспорить, что прямо сейчас ты течешь как последняя сучка. Помнишь наш первый раз? — и с силой надавливает на рану, полученную им. Глаза увлажнились, но все же сдерживаю слезы.

— Это всего лишь симпатия к достойному противнику. И да, теперь из-за моей оплошности, я умру.

— Но не скоро. Я хочу видеть твое падение, то, как ты встанешь передо мной на колени и попросишь о милости, — он взял меня за подбородок и заставил смотреть в его страшные глаза.

Чего греха таить, я его хочу трахнуть. Таких опасных и сексуальных мужчин, как Алексей Македонский в моей жизни еще не было.

— Это из-за брата ты хочешь моего унижения?

— Нет, брат был обузой, просто ты первая, которая смогла меня провести, ведь тогда мне закрадывалась мысль, что ты Тайпан, но я отпустил тебя. Дурака свалял.