На самом деле Ник не был бабником, но иногда его прорывало на подвиги. Будто он боялся, что если не будет стрелять глазами и кокетничать с женщинами всех возрастов, потеряет некую профпригодность. Пока это не шло дальше флирта, я не видела в этом проблемы, измена же — дело иное.

Тем временем муж говорил мне о своей любви. Ник предпочитал витиеватые фразы, подсмотренные в кино или ещё где, и впервые, слушая его признание в чувствах, я усомнилась, что любовь с его стороны не придумана, а реальна.

— Ты прости меня, если сможешь. Но я устал. От анализов, от беготни по клиникам, от всего этого напряга! Чувствую себя лабораторной мышью, которую заставляют кончить в баночку. И бесконечные километры твоих нервов, Зоя, кого угодно с ума сведут! Вспомни, какой ты стала после уколов! И слово тебе не скажешь, а уж о том, чтобы хоть за булки схватить, и речи нет! Я виноват, что в какой-то момент отвлёкся. Увидел перед собой пышущее здоровьем тело, и сорвался. Как помутнение рассудка! Подумал, что вот Полина вскоре будет вынашивать моего ребёнка или детей, а я даже и не трогал её ни разу! Разве ты не видишь, насколько всё это искусственно? Это же совсем против природы. Одно дело вынашивать самой, а другое, вот так!

Ник наморщил лоб и развёл руками. Сейчас он напоминал растерянного обманутого покупателя, который заплатил деньги за фруктовый сок, а получил разведённый водой «Юпи». В каком-то смысле я его понимала, потому что вначале сама не могла смириться с третьим не лишним в нашем интимном деле.

— Ты же сам хотел детей и предложил выход из положения, — мягко напомнила я, и получила ожидаемый ответ:

— Хотел, но не думал, что будет так…некомфортно. Может, не нужны нам такие дети, Зоя? Давай всё отставим и улетим, скажем, на две недели в отпуск? Я оставлю фирму на Виктора, он справится, к тому же я буду на связи, если что.

У Ника загорелись глаза. Он уже всё распланировал, и тут я, такая стерва, вдруг рушу его радужные надежды.

— Без меня, прости. С Полиной или ещё кем. Удачи тебе, Ник!

Напоследок Ник сказал мне, что я буду жалеть, что сама порушила крепкий брак. Возможно и так, но гораздо хуже, если я наступлю на горло собственной песне. Буду жить с мужем, подспудно ожидая новой измены. И рано или поздно она случится.

Я могу даже не узнать о ней или сделать вид, что не знаю, собственноручно уничтожая доказательства мужниной неверности, чтобы только сохранить видимость брака и быть, как все. Гордо говорить «замужем», скрывая за улыбкой неловкость и боль от собственной второсортности.

Только мне не нужно быть «мудрой женой», могу прожить жизнь одна, не плача в подушку и никого не обвиняя. Мудрая жена, в моём понимании, женщина, которая замужем за мудаком. Она вынуждена покрывать ложь, становясь соучастницей его измен или рукоприкладств.

Убедить меня в том, как я ошибаюсь, взялась свекровь. Она звонила и просила простить Ника, но я, чувствуя себя заезженной пластинкой, твердила, что больше не хочу его видеть.

В итоге через месяц к исходу лета Олег добился того, что нас с Ником тихо развели.

— Не надо было уступать ему фирму, у нас были все шансы, — ворчал он, но я отмахивалась.

— Вот мой и первый развод, — горько улыбнулась я, чувствуя себя одновременно опустошённой и окрыленной, будто я вышла из заточения и освободилась от надоевшей соседки по камере.

Олег проявил инициативу и чуть и не силой заставлял пойти с ним в ресторан. Но я стояла на своём:

— Что мы будем праздновать? Крушение большой и светлой любви? Ещё раз? — спросила я, не желая никуда тащиться.

После развода меня накрыло уныние. За то время, что мы с Ником стали жить порознь, я почти отвыкла от него, но всё равно меня преследовало ощущение тотального невезения.

Двадцать семь лет, разумеется, не пятьдесят, и даже не тридцать шесть, но всё же я чувствовала, как молодость проходит мимо, а я не желаю веселиться до утра и устраивать сексуальные оргии. Вот совсем не хочу, будто старушкой с пятью внуками стала!

А нет! Мне это не грозит. Внуки, конечно, не возраст.

— Хочешь поговорить? — внезапно поинтересовался Олег, ранее никогда не замеченный в тяге к душевным разговорам.

— С каких пор ты готов слушать о женских страдашках? Это жена приучила тебя к душевной беседе?

Выплеснув желчь на единственного мужчину, который согласился помочь в сложной ситуации, я ощутила, как надо мной появляется виртуальная табличка: «неблагодарная свинья» написано на ней.

— Прости, я сегодня просто не в настроении.