Для изучения феномена идеологии М. Шелер разработал специальную отрасль социологии – социологию знания. В ней он видел научную дисциплину, которая изучает процедуру социально-исторического отбора идеальных содержаний, полагая при этом, что сами идеальные сущности не зависят от социально-исторической обусловленности. В основе его методологической установки лежали представления о мире как о симбиозе двух типов данности: идеальной (Idealfaktoren) и реальной (Realfaktoren). Реальные факторы, действуя в истории, лишь формируют конкретные условия, в которых проявляются идеальные факторы. Общество как реальная структура определяет лишь наличное бытие идеальных факторов, но не их сущность.

Согласно М. Шелеру, осваивая идеальное содержание, индивид, по большей части бессознательно, структурирует свой внутренний мир в соответствии с господствующими смыслами и ценностями. Общество и его институты детерминируют не содержание идеальных сущностей, а лишь последовательность восприятий, выбор предметов знания и формы приобретения знания. Само содержание знания доступно индивиду лишь как духовный акт приобщения к надличностным духовным сущностям.

Взаимосвязь между идеальными и реальными факторами, полагает М. Шелер, не является каузальной: она целиком регулятивна и реализуется через жизненную активность человеческих индивидов, которые познают мир самостоятельно, но делают это в определенных социокультурных условиях, подчиняясь определенному смысловому порядку. Этот порядок имеет конкретно-историческую логику и воспринимается индивидами как естественный. В теориях познания эпохи Модерн естественный порядок и естественное мировоззрение образуют образцы и нормы для повседневного знания. Вопрос о происхождении этого естественного порядка, как правило, остается без ответа и отдается на откуп исторической мифологии. Церковь, например, исходное естественное состояние человека объявляет раем, в котором Адам совершил грехопадение и из которого он был изгнан. Философы Нового времени видели в естественном состоянии войну всех против всех, которая может быть прекращена только заключением общественного договора. Марксисты, отождествляя естественное состояние с первобытной общиной, видят в нем истоки социального равенства и справедливости. Современная наука, несмотря на успехи в изучении архаических общностей, не в силах создать целостную картину исходного естественного состояния человечества и, как полагал М. Шелер, вряд ли преуспеет в этом направлении. По мнению немецкого философа, естественное состояние есть не что иное, как «оболочка и фон для политики оттесненных в будущее интересов, которые пытается оправдать каждая из типичных “идеологий”» [111] . Социальной науке следует отказаться от «понятия абсолютно константного естественного мировоззрения» и ввести понятие «относительно естественного мировоззрения» [112] . Относительность в данном случае нужно понимать не в духе философского релятивизма, а как отнесенность к исторически развивающемуся групповому субъекту.

Относительно естественное мировоззрение – это органически возникшее целое, на основе которого строятся «знания относительно искусственных или “образовательных” форм мировоззрений» [113] . Каркас и внутреннюю целостность относительно естественного мировоззрения задает иерархия ценностей и ценностных предпочтений, которую М. Шелер именует этосом группового субъекта. «Мировоззрение, а также поступки и действия субъекта всегда находятся под правлением этой системы» [114] . На основе единого этоса у каждого члена группы формируются способы переживания общего бытия.

Социология знания нацелена, в первую очередь, на выявление законов развития относительно естественных мировоззрений. Эта дисциплина научными методами изучает процедуры социального отбора идеальных содержаний, воплощенных в этих мировоззрениях. В качестве позитивной науки, социология знания предостерегает нас от абсолютизации конкретно-исторической формы научного познания, от абсолютизации «ценностных масштабов» имеющегося у нас знания. Современная наука хотя и господствует в обществе над такими формами познания, как мифология и магия, религия и метафизика, но это господство основано на секуляризации человеческой природы, на абстрагировании от сакрального знания.

Отношение человека к миру не исчерпывается только мыслительной, теоретической процедурой и рационализированной практикой, оно всегда содержит внелогическое отношение субъекта и объекта. Это отношение представляет сознанию факты, которые предшествуют всякой логической фиксации и научному наблюдению, и эти «факты» могут быть постигнуты только в акте переживания. Рациональное воззрение на мир, порожденное культом точных наук, не замечает мира, живущего по ordeducouer, который так же строг и так же непреложен, как правила и выводы дедуктивной логики. Этого мира, столь же просторного, столь же ослепительного и ясного, как мир математической астрономии, достигают лишь немногие дарования, но те, кто достиг, оказываются в волшебном саду, где произрастают человеческие ценности. У человека нет выбора формировать или не формировать у себя метафизическую идею и метафизическое чувство, ведущие в мир ценностей. Как полагает М. Шелер, «Сознательно или бессознательно, благодаря собственным усилиям или традиции – человек всегда необходимо имеет такого рода идею и такого рода чувство. Выбор у него только в том, иметь ли хорошую и разумную или плохую и противную разуму идею абсолютного. Но иметь сферу абсолютного бытия перед своим мыслящим сознанием – это принадлежит к сущности человека и образует вместе с самосознанием, сознанием мира, языком и совестью одну непрерывную структуру» [115] .

Этос как органическое единство ценностей предшествует любым теоретическим конструкциям и являет естественные основания внутреннего пространства индивидуального и коллективного субъектов. Этос конституирует знание, доступное только через принадлежность к той или иной социальной общности. Духовно-практическое освоение содержания этосов формирует у индивидов единое внутреннее видение, скрепляющее социальную общность. Даже самая проверенная теория может быть отброшена, если она не согласуется с внутренним видением, и наоборот, даже самые абсурдные предположения и фантазии могут быть приняты, если они находят отклик в чувственной ткани коллективного восприятия мира.

Любое экзистенциальное отношение содержит переживания, недоступные рационализации. Рациональное мышление надстраивается над первичными актами переживания, не охватывая всей полноты их содержания. Абстрактность и частичность, по сути дела, являются исходными характеристиками рационального познания. В акте абстрагирования индивид осознает себя как социальную функцию, социального агента, которому для тех или иных нужд понадобилась информация, но не как целостный субъект познания и самопознания.

В повседневной жизни мы имеем дело с уже конституировавшимся процессом целеполагания, опирающимся на те или иные абстракции. Акт первичного вхождения предмета в сферу сознания остается за горизонтом рационального видения. Первичное переживание объекта сознанием представляет лишь начальную ступень познавательного процесса; однако основные параметры понятийного, теоретического познания, которое надстраивается над экзистенциальной основой, задаются именно качеством первичного переживания.

Чувственный контакт с предметом и теоретическое знание о предмете образуют в сознании познающего субъекта два полюса данности мира. Преимущество чувственного контакта заключается в том, что его экзистенциальное содержание сохраняется в процессах познания на более высоких уровнях абстрактности. Обратное движение от теоретических абстракций к чувственной реальности представляет собой не только воспроизведение изучаемого предмета во всем многообразии понятий, но одновременно оно является движением к исходному экзистенциальному отношению, данному как чувственно-телесный объект. Так, стоимость, распыленная в мире товаров и данная как экзистенциальное отношение, в процессе развития товарного производства концентрируется первоначально в благородных металлах, а затем в деньгах как предметно-чувственное проявление этого экзистенциального отношения [116] .