– И как я тебе это проведу? Это же надо все через кадры фронта проводить, изменение штатной численности, довольствие, обмундирование – все нормы менять надо. Как я это проведу при установленных Наркоматом обороны штатах части?

– Ты же командир, голова всего, вот и думай!

Собрав подготовленные мне Аташевым, Недогаровым и Клепченко документы и справки о нашей численности и выдержки из кадровых приказов отправился я к самому Рокоссовскому. Попав к нему в кабинет и поприветствовав его, приступил сразу к делу:

– Товарищ комфронта, в нашем полку сложилась следующая ситуация. Имеется мощнейшая для нашего уровня ремонтная часть, мы восстанавливаем кучу бронетехники и отдаем ее в профильные части. Мы же диверсионный полк, у нас есть моторизованный батальон для проведения рейдов. Считаю крайне целесообразным провести реорганизацию нашего полка и увеличить его численность и количество различных боевых подразделений.

– Кольцов, ты подумал, что сказал. Как я тебе увеличу определенную Москвой численность?

– Константин Константиныч, вы же имеете право создания подразделений и определенных кадровых маневров в рамках фронта. Давайте обзовем наш полк экспериментальным, а правильнее сказать, особым, тогда все это можно будет менять вашими приказами по фронту. Мы будем не стандартная единица, а особая, созданная для определенных целей.

Примерно в таком духе и шел наш разговор в течение получаса. Я доставал выписки со ссылками на различные приказы, приводил обоснования в части боевого использования нас с учетом танковой техники, логистические и ремонтно-эксплуатационные моменты.

– Вот же, как клещ вцепишься, пока не добьешься своего. Только лишь зная тебя, что все это для дела будет использовано, иду навстречу твоим пожеланиям.

– Дежурный, соедини меня с Корчагиной. Елена Анатольевна, зайдите ко мне.

После этих побед на фронтах наступило некоторое затишье, связанное с зачисткой освобожденной территории и подтягиванием резервов к передней линии. Рокоссовский в этот период стал приглашать меня в числе ближайшего окружения на «семейные посиделки», на которых отмечали победы последних операций, разговаривали о будущем, о военной и мирной жизни. Здесь я спокойно общался с Рокоссовским, Малининым, Талановой и некоторыми командармами, например, с Батовым и Горбатовым.

В этот период я находился в хорошем, даже умиротворенном настроении, связанном с общей эйфорией Победы. Я на радостях отписал письма Мессингу, Боголюбову Мишке и Вере Евгеньевне Васильевой, поблагодарив, в том числе, за огромную работу по продвижению идеи производства пенициллина – первые партии поступили во фронтовой госпиталь, как раз в сентябре этого года, Алевтине Вениаминовне Шагаевой, с которой мы частенько переписывались, и в Ташкент.

Прочитал пришедшее мне письмо от Пряновой, в котором она рассказывала о знакомстве с Мессингом и о своей подруге и соавторе темы военном психиатре Татьяне Гапоновой. Вместе они скооперировались и развивают тему НЛП тестов по определению психопортрета человека. Жаловалась, что хорошо было бы сделать «детектор лжи», о котором я рассказывал, для опробирования тестов. Я написал ей о своих делах и о том, чтобы о детекторе она особо помалкивала. Вот закончится война, тогда я и займусь этим делом.

Неожиданно пришло письмо от Ольги из Кубинки. Она рассказывала о своих делах, и спрашивала, как идут мои. Я написал ей ответ, в котором говорилось о том, что если буду в ее краях, то с удовольствием повидаю ее и мужа. Оказалось, что она вышла замуж за того самого заводилу, с которым когда-то был инцидент нашей группы, только сейчас он стал бывалым летчиком, командиром эскадрильи, орденоносцем и глупостями не занимается.

Приезжали с концертами артисты, как из столицы, так и коллективы с других городов СССР. Также войска, стоящие в Курске, Белгороде, Харькове, Орле подверглись нашествию, как настоящих военных корреспондентов, так и представителей центральных и местных газет.

Снова увидел в штабе фронта корреспондента «Известий» Марину, которая явно кого-то искала. Я помахал ей рукой, которую она не увидела, и, подойдя к ней сбоку, поздоровался.

«Ой, здравствуйте, – ответила она, – а я вас искала специально. В штабе фронта сказали, что вы тоже будете среди комсостава на концерте».

– Вас не обманули, я уже тут. Ну, что, займемся тем, чем обычно занимаются корреспонденты – взятием интервью?

– Вы знаете, товарищ полковник…

– Простите, Марина, но вы военный корреспондент, поэтому обратите внимание на этот нагрудный знак «Гвардия», значит гвардии полковник.

– Товарищ гвардии полковник, Александр Павлович, у меня с вами получаются хорошие интервью, их редактор печатает практически без корректировок, поэтому расскажите о Курской дуге своими словами, а я запишу.

– Давайте, Марин, я расскажу о Курской дуге, а вон майора видите – это Геннадий Микулов, а рядом капитан Владимир Шаламов, вот они расскажут вам о «Малой земле», а вон наши радистки Рита и Аня, с ними пообщайтесь тоже о работе радиодивизиона.

Марина много записала в блокнот, потом нас сфотографировал фотограф газеты и довольная, она ушла общаться с командирами и солдатами других частей.