Член Дарека пульсировал от мысли, чтобы взять Ханну, заставить ее стонать от удовольствия. Они оба оказались во власти брачного желания, потребности соединиться воедино. Его желание, его страсть и ее ответная реакция, которая была лишь слабым отголоском на его чувства. Желание Дарека было столь велико, что все, на что он был способен, это держаться подальше от нее. Он сел напротив, по другую сторону от камина. Между ними лежала огромная гора еды. Расстояние все же не смогло бы удержать его от животного инстинкта, но оно дало ему время подумать. Проблема в том, что его потребность была сильной. Как наследнику, ему давалось больше времени, чтобы ухаживать за женщиной до того, как брачный инстинкт заработает в полную силу. Неделя. Может, чуть больше, может, чуть меньше. Многое зависело от того, как сильно он будет связан с Ханной.

«Дерьмо! Если это прелюдия, то уверен, что не хочу познать этот опыт полностью. Это хреново!»

— Так как же происходит отказ? — Ханна спрашивала дрожащим голосом, глядя на свой бокал вина, который осторожно вращала в руках.

Дарек почувствовал, как твердый лед вокруг его сердца дает тоненькую трещину. Ханна выглядела такой уязвимой, волосы спадали на ее лицо, пока она смотрела на вино, бесцельно вращая бокал. Дерьмо! Он захотел защитить ее, убедиться в том, что ей никогда больше не причинят боли. Ее скорбь и одиночество накрыли его, требуя утешить ее и убедиться, что она больше не останется одна.

«Не обманывай себя. Она так же успокаивает твою душу, заполняет пустоту внутри. Ты жаждешь ее. Хочешь ее».

— Я произношу древние слова и все, — отказ был довольно простым процессом.

Она посмотрела на него снизу вверх, ее глаза цвета зеленого леса прожигали его.

— Буду ли я помнить о том, что произошло?

Дарек сжал челюсть, размышляя о том, что Ханна начнет жить обычной жизнью, не помня, кому принадлежит, не помня, что сидела вот так с ним.

— Нет. Наша связь будет разрушена, и ты забудешь обо мне, не вспомнишь даже нашу встречу.

Дерьмо. Эта мысль едва не убила его.

— Если в будущем мы встретимся, я все еще буду считать тебя привлекательным, — пробормотала она, нахмурив брови от раздумий.

— Чувство будет иным, — грубо ответил он, расстроенный этим фактом и, не желая думать о том, чтобы встретиться с ней в будущем. Прямо сейчас он чувствовал ее желание, ее страсть. И хоть это сводило его с ума, заставляло желать доставить ей удовольствие, пока она не выкрикнет его имя в экстазе. Он знал, что после того как связь разорвется, чувства изменятся. И, черт возьми, это раздражало.

— Когда ты позвонил, чтобы сделать заказ, я посчитала твой голос привлекательным. Что-то в нем показалось мне сексуальным и возбуждающим, даже по телефону. Причина в этом? В том, что мы — пара? — она склонила голову, вопросительно глядя на него.

— Нет, не в тот раз. Я еще не признал в тебе свою пару.

Она пожала плечами.

— Полагаю, все дело в твоем сексуальном голосе, от которого мои трусики разгораются.

Дарек сделал глоток вина и едва не поперхнулся, когда осознал смысл ее слов. За последние пару часов общения, он быстро понял, что Ханна не была застенчивой, говорила то, что думает. Он не ответил, зная, что если продолжит беседу, то поплатится. Прижмет ее к полу и лишит едва заметных трусиков за считанные секунды.

К счастью, она сменила тему.

— Если мы пара, то почему я не могу читать твои мысли? Видеть то, что ты представляешь?

— Я принадлежу к королевской семье. На самом деле, произошедшее неестественно. Я должен следовать за твоим выбором, — слава Богу, она не собиралась быть его парой, и ему не стоило следовать за ее выбором, а его разум не был заполнен радугой и солнечным светом. Скорее ужасный шторм и вечная тьма.

— Ты сказал, что являешься единственным уцелевшим членом королевской семьи. Разве это не делает тебя королем? А кто правит другими вампирами? — с любопытством спросила она.

— Совет старейшин управляет основной массой вампиров и контролирует ее. Лишь среди целителей есть королевские семьи, — он вздохнул, прежде чем продолжить. — Вампиры-целители сильны, им требуется тот, кто сильнее и сможет сдержать их. Есть те, кто пострадает от ответной реакции из-за боли или наказания, которое может последовать из-за действия целителя.

— А что, если члены королевской семьи склонны ко злу?

Вопрос был разумным, но все еще тревожным.

— Тысячи лет Карвиллиусы правят вампирами. Мы не склонны ко злу, — он замолчал, а затем признался. — Нами управляет древняя магия. Некоторые вещи не подвластны даже представителю королевской семьи. Вот почему умер мой отец. Он был королем и должен был им оставаться. Он погиб, пытаясь спасти моего брата, Нолана, который умирал из-за конфликта со своей парой. Отец отдал все свои силы, чтобы спасти умирающее от скорби и безумия тело Нолана. Такой поступок карается смертной казнью.