– Ты хочешь прямо сейчас на него перекинуться? – поинтересовалась Юля. – Вот прям по дороге?

– Да ну тебя, Пчелкина. Я с тобой как с подругой делюсь. А ты все язвишь.

– Так тебя оружие возбуждает, Скворцова? – Юля уже не могла остановиться. – У военрука автоматы, как их, Калашникова, есть. Загляни к нему.

– Ну ты и свинья, – вздохнула Римма.

Юлю понять было можно. Ей хотелось идти рядом с Георгием, лучше за ручку, но Римма этого ей позволить никак не могла. Вцепилась в нее мертвой хваткой. И Георгию тоже хотелось идти рядом Юлей, его принцессой, а приходилось говорить с Семёркиным и Чуевым, до которых ему не было дела.

– Вы идете, Никита, как будто у вас компас в голове, – томно вздохнула полноватая, но очень привлекательная Римма. – И часто вы в эту сторожку заглядывали прежде? Когда учились? В «домик любви»?

Чуев покачал головой: мол, началось! Скворцова вышла на тропу войны! Георгий тут же приблизился к своей принцессе и прихватил ее за руку. Она благодарно сжала в ответ его пальцы. Никита Семеркин чуть покраснел и голосом старшего товарища ответил:

– Да уж бывал! – и тут же, дабы не показаться чрезмерным развратником, добавил: – Как и все другие, Риммочка!

И услышал томный вздох второкурсницы:

– Здорово!

Домик они увидели сразу все – он стоять чуть поодаль от лесной тропинки.

– Надо бы окликнуть их, – посоветовала Юля. – А то неудобно получится.

– Правильно, – согласился Никита Семеркин. – Георгий – окликни их.

– А почему я? – пожал плечами Малышев, ему было неприятно, что им командуют. – У тебя голос, что ли, пропал?

– Тут я отдаю приказы, – напомнил ему Семеркин.

– Я окликну, – опередив новую реплику Георгия, сказала Юля и звонко выпалила: – Жанна! Руслан! Мы идем к вам! Слышите? С нами Венедикт Венедиктович! Если вы голые, оденьтесь! Если чем-то заняты, советую прерваться! Сделайте передышку!

Ребята засмеялись. Ответа не было. Они подходили все ближе.

– Руслан! Жанна! – грозным тоном на этот раз закричал Семеркин. – Вы здесь?! Это не шутки! Отвечайте!

– Вот черт! – вдруг вырвалось у Георгия, и он рванул в сторону крыльца.

Одновременно с ним то же самое увидел и Чуев. А за ним и Юля. Они бросились туда. Предпоследним был Никита Семеркин. И только Римма Скворцова, не снимая солнцезащитных очков, развела руками:

– Да вы что, ребята? Куда вы?

Георгий подбежал первым. У порога лежал Руслан. Его темя было в крови. Светлые волосы спутались и запеклись в буром месиве.

– Боже! Боже! Боже! – повторяла подоспевшая Юля. – Неужели мертв?

– Не знаю, – пробормотал Георгий Малышев.

По голове Руслана, по запекшейся крови, что было особенно мерзко, ползали насекомые.

– Надо его перевернуть, – сказала Юля. – Только осторожно.

За их спинами уже тяжело дышал Чуев. Они аккуратно перевернули его на спину. Лицо Руслана было сплошь в запекшихся кровоподтеках.

– Мать моя родная! – вырвалось у гиганта Чуева. – Да как же это? Руська…

– Эт-то хуже, чем я д-думал, – осипшим голосом, заикаясь, пролепетал аспирант Семеркин. – Профессору эт-то не понравится.

– Это уж точно, – согласился обалдевший Чуев. – Венедикт будет в ауте.

Последней подоспела Римма и тут же истошно закричала:

– Убили! Мама! Убили! – В порыве она закрыла лицо руками. – Руслана убили!

– Заткнись, дура! – сморщился от ее вопля Чуев. – Юлька, забери ее!

Крик Скворцовой и заставил Руслана очнуться. Только прежде его веки долго и конвульсивно вздрагивали.

– Смотрите, смотрите! – воскликнул Георгий.

Руслан открыл глаза, но вряд ли что мог понять.

– Живой! Живой! – радостно закричала Юля. – Он живой!

Все согнулись над ним и затихли. Только тяжело всхлипывала за спинами товарищей Римма.

– Пить, – едва слышно пролепетал Руслан, от спекшейся крови и недостатка влаги губы едва шевелились. Наконец его взгляд сфокусировался на лицах товарищей. – Пить, ребята…

Чуев вырвал из походной сумки флягу, сорвал крышку и приложил горлышко к губам раненого. Руслан глотал жадно, но сил у него оставалось мало. Много часов пролежать на земле с тяжелейшей раной не шутка. Переглянувшись, Никита Семеркин и Георгий Малышев влетели в охотничий домик. Аспирант уже выхватил свой газовый пистолет.

– Кто тебя так? – спросила Юля. – Кто это сделал, Руслан?

– Я не знаю, – едва сумел проговорил он. – Я не помню…

– А где Жанна?

– Кто? – Его лицо исказилось непониманием.

Он и впрямь едва соображал. Почти сразу же Семеркин и Малышев вышли из домика.

– Ну?! – спросила Юля.

Тот же вопрос читался и в глазах Чуева. Римма была близка к обмороку, но никак не падала. Только пошатывалась и поскуливала.

– Жанны там нет, – замотал головой Георгий.

– Не-а, – подтвердил его слова Семеркин.