Николай ГУДАНЕЦ
КЛУБНИКА В ЯНВАРЕ
Фантастический рассказ
Я вам прямо скажу: сама по себе наука - вещь никчемная. Взять, к примеру, электричество. Да за него никто гроша ломаного не дал бы, не появись на свете смекалистые ребята, которые выдумали и электрическую лампочку, и телевизор, и всякое такое. А то изобрели какую-то там плазму. Что с нее толку, ее ведь на хлеб не намажешь, плазму эту. И касательно того голубого фургона я полагаю так. Тот, кто его соорудил, был головастый парень. Но вот додуматься до того, как его приспособить к делу и получать барыш, мог только великий человек.
А с виду он был самый обыкновенный малый лет тридцати, в синем комбинезоне, кожаной куртке на меху и твидовой кепчонке.
Очень хорошо помню, как он в первый раз наведался ко мне в лавку. Дело было под вечер, когда я уж собрался запирать дверь и подсчитывать выручку.
Слышу - подъехала машина, затормозила, потом дверь открывается, и входит он.
– Здрасьте, - говорит.
– Мне бы надо потолковать с хозяином.
– Я хозяин, - отвечаю.
– А вы кто такой будете?
Поначалу я заподозрил неладное. Непохоже, чтоб этому типу на ночь глядя понадобился бушель картошки или там луку.
Он вместо ответа полез в карман куртки и вытащил бумажный фунтик.
– У меня для вас товар есть, - говорит, вынимает из фунтика здоровенную спелую клубничину и кидает себе в рот.
– Попробуйте, угощаю.
А на дворе, между прочим, январь.
Я попробовал. Свежая, сочная клубника, только что с грядки.
– И сколько у вас этого товару?
– интересуюсь.
– Пятьдесят ящиков. По сотне за штуку. Берите, не прогадаете.
– Желательно было бы взглянуть.
– Пожалуйста.
Я накинул пальто, и мы вышли на улицу. Уже стемнело, горят фонари. С неба мелкий снежок сеется. У крыльца стоит голубой автофургон. Номер не местный. Тот парень открыл заднюю дверь, гляжу - полон фургон ящиков с клубникой.
– Ну что, берете?
– Подумать надо, - отвечаю.
– Что тут думать? Или берите, или я поехал.
А я никак не разберусь, в чем тут подвох. Потому что не может не быть подвоха. Ну просто никак.
– Вы от какой фирмы?
– спрашиваю.
– Это никого не касается.
Вижу, из него лишнего слова не вытянешь. И прицепиться не к чему. В конце концов, какое мне дело до его фирмы. Каждый ящик не меньше двадцати пяти фунтов потянет.
– Ладно, - говорю, - по рукам. Давайте разгружать.
Затащили мы весь товар в лавку.
– На какую фамилию писать чек?
– говорю.
– На предъявителя.
Я верчу в руках чековую книжку и пристально гляжу на этого типа.
– Сдается мне, - говорю, - вон те ящики я уже где-то видел. И даже припоминаю, где. На ферме старого Бальдена. Он сам к ним прибивает жестяную окантовку. Других таких ящиков во всей округе не сыщется.
– Знать не знаю никакого Бальдена, - отвечает тот.
– Вы товар взяли? Взяли. Давайте чек, и я поехал.
– Сейчас. Ручку вот возьму.
Я выдвинул ящик конторки, порылся в нем.
– Ах, вот он где, - говорю.
– Нашелся.
Вынул оттуда свой "Ствеккер" 45-го калибра (вижу краем глаза - парень вздрогнул), покрутил барабан, сунул в брючный карман. Потом достал из ящика вечное перо.
– Все ж таки не могу взять в толк, - рассуждаю я вслух.
– Как вдруг в январе могла появиться свеженькая клубника у старика Бальдена? У него теплиц отродясь не было...
– Не все ли вам равно, откуда клубника? От Бальдена, Шмальдена, черта рогатого... Забрали ее, так давайте чек, и до свидания.
– Э, нет, - отвечаю.
– Я честный торговец. Просто так подозрительный товар не возьму. Видно, придется нам с вами выяснить, откуда эти ящики. А ежели сами не разберемся, кликнем кого-нибудь на подмогу. Вот так.
Отложил я чековую книжку, сунул руки в карманы и стою, с каблуков на носки покачиваюсь.
– Это кого ж вы собираетесь кликать? Уж не полицию ли, часом?
– А там видно будет, кого.
Парень чуток поразмыслил.
– Ладно, - говорит.
– Раз уж на то пошло, я вам расскажу. Но только об этом больше никому, идет?
И вот что он мне рассказал.
Звали его Оре Хассен, и был у него старший брат Айн, который окончил университет и стал ученым. Сам Оре никаких научных задатков не имел, да и не слишком огорчался по этому поводу. Он просто работал в автомобильной мастерской отца, а когда тот помер, сам стал хозяином. Тем временем старший братец успел разругаться вдрызг со всеми в своей ученой лаборатории, уволился оттуда и подался к младшему брату.