— Ты знаешь, куда мы направляемся? — обратился я к травнице, которая казалась немного обеспокоенной.

— Нет. Мне остаётся только довериться моему старому другу, — Поляна вытерла лоб, блестевший мелкими бисеринками влаги. — Не думала, что здесь будет так жарко.

— Я, конечно, могу ошибаться, но несмотря на эти горки мы движемся вниз, — озвученное наблюдения смысла не имело, поскольку, оно было очевидным. — А кто живёт внизу? Гномы?

Поляна секунду смотрела на меня, а затем вскинулась:

— Вот демоны! У кого свитки?

— У меня, — подал голос Утрамбовщик. — Отдать?

— Быстро используйте их! — она засуетилась. — И Пакел ещё, башка дурья, мог же сразу сказать, да и я не подумала…

— Да что случилось-то?

— А то, что мы едем к гномам, ты сам только что сказал, — припечатала ответом травница.

Ну к гномам. Ну, едем. Что такого? Вроде это миролюбивый народ, труженики, отличные мастера во всём, что касается металла и камня. Почему этот факт должен меня насторожить?

Видя недоуменное лицо, травница всё же просветила меня, но от этого знания мне легче не стало.

— Если шаманы гномов увидят в тебе Искру Хаоса, нам не поможет личный Дозвол Пакела.

— Белый, ты «Вики» «Даяны I» хоть раз пролистывал? Хоть наискосок? — по тону Утрамбовщика было понятно, что тот ещё дуется на меня, но вроде бы хоть разговаривает, и это внушало надежду всё-таки объясниться потом. — Дело даже не в гномах. Во времена Передела хаоситы воевали против гномов, поэтому мне кажется, что когда ты к ним приедешь сам, они с радостью доделают то, что не смогли сделать Наказующие на Белой Площади.

Я поёжился. Похоже, что моему персонажу в этом мире никуда соваться нельзя, без того, чтобы не оказаться убитым, казнённым и сожжённым.

Приняв из рук гнома «Свиток безликости», я спросил:

— Как им пользоваться?

— Разламываешь, и после вспышки говоришь имя, расу и класс того «перса», которого желаешь получить на выходе. Только именно в этой последовательности, поскольку он одноразовый. Если напортачишь, кто-то из нас останется без свитка. Имя. Раса. Класс. Всё. Три слова. Если всё правильно сделаешь, свиток ещё раз вспыхнет и рассыплется.

— И всё? Эта иллюзия скроет, что я хаосит?

Утрамбовщик кивнул, уточнив при этом:

— Я точно не знаю, как это работает, но должна. Твои «статы» меняет на произвольные, в рамках того образа, который ты выбрал, но никогда твою репутацию не просаживает в отрицательную.

— А что, класс тоже меняет на время?

— Нет, конечно. Просто придаёт внешность твоей маскировке. Старайся выбрать тот же класс, чтобы избежать потом лишних вопросов, — гном начал раздавать всем свитки. — Согласись, немного подозрительно, когда маг вместо «фаербола» вдруг достаёт огромный «двуручник» и начинает с диким рёвом потрошить врагов. Да, Чакра?

— Ты долго мне это будешь вспоминать? — незамедлительно парировала валькирия. — Можно подумать, что у тебя «запары» не случалось и ты никогда ничего не забывал. Забыл Красный Переулок, где ты продажным бабам своим спьяну всю казну отрядную оставил? Забыл?

— Да сколько там той казны было…

— Ну вы нашли время! — сломав печать, постарался как можно чётче произнести, — Белый. Человек. Асассин.

— Прикольно, — протянула Чакра после моего перевоплощения. — Ну хоть нормальный цвет кожи теперь.

— А мне больше тот нравился, — внезапно подала голос Лиэль, до этого только отстранённо наблюдавшая за всем этим безобразием.

Гном хмыкнул, но комментировать никак не стал, и под пристальным взглядом блондинки отдал ей последний рулончик пергамента.

Когда мигнула последняя вспышка, наш отряд полностью перевоплотился. Как оказалось, расу сменил только я. Остальные ограничились именами. Забавно, что в моём отрядном чате все отображались так, будто никакого перевоплощения не было.

— И напоследок запомни, — Поляна давала мне последние наставления. — Не вздумай ни одному гному показывать своё оружие. Даже случайно. Вообще, советую забыть, как оно призывается.

— А оружие здесь при чём?

— Чёрный мифрил считается проклятым материалом. Любой, кто даже прикоснулся к нему, подлежит смерти.

— Жесть какая-то.

— Эй!

— Главное — хорошо уясни, что я сказала.

— Вы меня слышите? — Димон перегнулся, привлекая к себе внимание. — Мы, кажется, ускоряемся.