Мне нужна была новая цель. Обязательно значимая и желательно редко куда-либо перемещающаяся. В таком случае я мог притаиться рядом и подслушивать, не пропуская ни единого разговора.

Вот тут я и вспомнил об отце Реббеки — Малсере Староге. Будучи лидером клана, он как нельзя лучше для меня подходил. Насколько я уже знал из разговоров, глава клана лишь ненадолго отлучался во дворец правителей, а все остальное время проводил у себя в замке в центре города.

Замок Малсера Староге занимал целый квартал и был хорошо укреплен высокими стенами. Но не это доставило мне наибольшие проблемы. Главную сложность представляли окна замка. Их было немного и все имели весьма скромный размер. Более того, почти все оказались закрытыми. А в открытые было лучше не соваться. Там находилось слишком много людей.

Итого на поиск кабинета лидера клана и возможности в него попасть у меня ушел еще один день. Зато осторожность и терпеливое ожидание дали плоды. Следующим утром, пока Малсер Староге ездил во дворец правителей, работница навела порядок в его кабинете и оставила ненадолго открытым окно. Дождавшись, когда она выйдет, я вихрем влетел внутрь и спрятался на высоком шкафу за коллекцией причудливых древних ваз.

Хозяин кабинета явился после обеда. Засев у себя, он стал принимать людей из клана и с ними общаться. О том, что меня интересовало, заговорили лишь поздним вечером, когда к лидеру пришел особо приближенный человек по рангу сродни консильери. Малсер спросил у него совета. И вот тут вскрылось самое важное.

Оказалось, у клана было не два, а три портальщика. Третьим оказался сам Малсер Староге. Лишь у него были установлены порталы в Драной горе и Острове теней.

Так же открылось другое. Оказывается, Драную гору плотно оккупировали альбиносы. В последнее время они занялись активными поисками и уничтожениями установленных там чужих порталов. Лидер клана был обеспокоен, что теперь ему приходилось ежедневно перепроверять порталы и после уничтожения части из них, тратить время и лично отправляться туда ставить новые порталы.

Гость посоветовал Малсеру вывести из оборота одного из двух портальщиков и дать ему возможность установить порталы в обоих местах. А чтобы он никому не проболтался, посадить в башню с надетым ошейником пленника. Это чтобы он не воспользовался своими способностями и не сбежал. Оба слишком хорошо понимали, насколько важным секретом они владели и боялись его раскрытия.

Так же собеседниками было названо имя выбранного портальщика — Бассир. Его выбрали потому, что он был постарше и имел взрослых детей. Естественно, за доставленные неудобства Малсер намеревался щедро оплатить семье Бассира.

В общем, мои старания прошли не напрасно, я узнал все что хотел. А то в какой-то момент я уже почти отчаялся и начинал думать о более трудоемком варианте выхода из положения, связанном с похищениями и пытками членов клана.

Чайка продолжала лететь над выжженной солнцем степью. Я смотрел по сторонам и гадал, сколько еще продлится полет, прежде чем появится столица королевства Юга.

— Рей, очнись. Лечение закончилось. Все раны исцелились, — послышался отдаленный голос Надин.

— Мне нужно еще немного полежать. Пару часов, может, больше. Хочу кое-куда долететь.

— Рей, отпусти чайку. Пора пробуждаться, — послышался на этот раз строгий голос мамы.

Первой мыслью стало — опять что-то стряслось. Иначе она бы не настаивала на возвращении. Пришлось отпустить чайку и очнулся в своем теле. Подле меня находилась Надин. Мама стояла в отдалении, скрестив руки на груди.

Должность Казначея аннулирована!

Я в непонимании уставился в появившееся оповещение. Лекарша попросила принять сидячее положение. Как только я это сделал, она начала снимать с лица и головы бинты.

Мама отвернулась к окну и стала смотреть в него, хоть там толком и смотреть было не на что. Оно выходило во двор со стеной основного здания замка. Руки продолжали быть скрещенными на груди, что я трактовал не лучшим знаком. Она была напряжена и чем-то сильно расстроена. Я прямо-таки ощущал трепещущую внутри нее злость и лишь поэтому не пытался ее затрагивать, ожидая, что скажет она.

— Ну вот, все отлично зажило. Опять мальчик, даже не верится, — попыталась изобразить радушие Надин, хоть была тоже напряжена и протянула мне зеркало.

И действительно, в отражении на меня смотрело детское лицо. По-моему, я помолодел лет на пять или все десять. Из-за новой нежной кожи теперь мне можно было дать не больше пятнадцати.

— Я вас оставлю, — закончив с бинтами, сказала Надин и поспешила выйти, тем еще раз подтвердив мои худшие предположения о случившейся в княжестве очередной серьезной проблеме.

Мама продолжала смотреть в окно, даже не пытаясь полюбопытствовать, каким стало мое лицо.

Спустил ноги на пол и, не выдержав, заговорил первым, ибо затянувшаяся неопределенность начинала меня напрягать.