— Мы играем вместе, — сказал он и, к моему удивлению, схватил меня за подол рубашки своей рукой. — Она мой музыкальный наставник.

Это был трепет.

— И… он мой ученик, — сказала я, глядя на Уэйна немного растерянно. — Андрей-очень хороший саксофонист.

— Я помню, — сказал Уэйн, теперь уже улыбаясь мальчику. — Я видел, как ты выступал в ресторане. Ты большой молодец!

Эндрю кивнул:

— Благодарю вас.

— Зовите меня Дима, — усмехнулся Уэйн. — Обращение на "вы" заставляет меня чувствовать себя старым.

— Это потому, что ты старый, — пробормотала я.

Андрей склонил голову набок, — Я думал, тебя зовут Уэйн.

— Это еще одно мое имя, но его произносит только Клео — Настя. — Он подмигнул ему.

Мальчик, к моему удивлению, слегка улыбнулся.

— Это как-то связано с Брюсом Уэйном?

— Тебе тоже нравится Бэтмен? — Уэйн усмехнулся в ответ. — Парень, который мне по сердцу.

Поймав идею, стоящую за этими именами, Андрей бросил на меня смешной взгляд. — Серьезно, Настя? Клео? Это было лучшее, что ты смогла придумать?

— Клеопатра — очень важная женщина, — сказал я ему, скрестив руки на груди. — А теперь пей свой горячий шоколад.

— Будь осторожен, малыш, — сказал Уэйн, потягивая свой кофе, чтобы скрыть ухмылку, — с Клео приходится считаться, когда она в ярости.

— Хорошо, — мальчик мрачно кивнул. — Кстати, меня зовут Андрей. Андрей Симонов.

— Андрей Симонов. У тебя хорошая внешность и хорошее, запоминающееся имя, — сказал Уэйн. — я могу сделать тебя знаменитым, если ты захочешь.

Мальчик нахмурился.

— А ты можешь?

— Я сомневаюсь, что он узнает тебя, Уэйн, — сказала я своему глупому парню. Учитывая то, что Андрей сказал мне сегодня, было бы странно, если бы он был проинформирован о последних горячих новостях в индустрии развлечений.

Андрей казался еще более смущенным, и поэтому Уэйн объяснил.

— Я кинорежиссер, — сказал он, — и у меня есть связи. Если ты хочешь, я могу помочь тебе, стать профессиональным музыкантом.

Мальчик, казалось, не очень поверил. Вообще-то, он мне даже понравился тем, что на его красивом лице появилось подозрение.

— Чем докажешь?

Все еще улыбаясь, Уэйн посмотрел на меня.

— Мне нравится этот ребенок.

Мои губы дернулись, и я поймала себя на том, что улыбаюсь в ответ. Не механическая улыбка, а что-то другое. Улыбка, которую я не выдавала уже очень давно, так долго, что даже не могла вспомнить, когда в последний раз так улыбалась.

— Мне он тоже нравится.

Глаза Уэйна вспыхнули при виде выражения моего лица, так непохожего на мое, а затем он повернулся к Андрею.

— Хорошо, — обратился он к мальчику, — позволь мне дать тебе необходимые доказательства.

Когда Уэйн отвел Андрея к моему компьютеру, я решила использовать время, которое у меня была, чтобы поиграть на пианино. Вчера я не тренировалась и чувствовала, как мои пальцы умоляют меня заняться ими. А поскольку Андрей был не в том состоянии, чтобы играть, я решила поиграть одна.

Я играла некоторое время, и, должно быть, прошло около двух часов, когда я поняла, что у меня все еще были гости. Закрыв пианино, я вернулась в гостиную и обнаружила, что Уэйн сидит там совсем один и читает газету. Он взглянул на меня и улыбнулся.

— Я отвез Андрея домой и предупредил детей, которые там живут. Если кто-нибудь прикоснется к нему, я позабочусь, чтобы он попал в колонию для несовершеннолетних.

При этих словах у меня сжалась грудь, и я подошла к нему, устраиваясь на диване рядом с ним. Я положила голову ему на плечо, прижавшись к нему всем телом. Не говоря ни слова, Уэйн отложил газету и обнял меня, притягивая к себе. Некоторое время мы сидели, обнявшись, и молчали.

А потом я поняла, что должна ему сказать.

— Я чувствую.

— Я знаю, — ответил он.

— Когда Андрей рассказал мне о том, что с ним сделали, я почувствовала сострадание, — сказала я не таким сухим голосом, как обычно. Нет, теперь все было по-другому. Теплее. Мягче. — Я хотела защитить его. Он хороший мальчик. Он не заслуживает быть таким испорченным, как я.

— Я знаю, — пробормотал Уэйн, прижимаясь губами к моим волосам.

— Сегодня я улыбнулась. Я искренне улыбнулась. — В моем голосе не скрывалось удивление. — И я заплакала, когда вспомнила, что случилось два года назад. Я никогда не плакала об этом. — Воскликнула я. — Я впервые почувствовала, что моя семья не заслуживает меня. Я заслуживаю большего уважения, чем они когда-либо давали мне.