– Ты прав.

– Идем. Тебе надо их остановить.

– Не уходи. Я не хочу быть одна.

– Ты еще не поняла?
– Эйген улыбнулся. – Это ты приказываешь нам, Делл. Ты решаешь, когда мы уйдем, а когда восстанем. Я исчезну не позже, чем когда ты этого захочешь.

– Я просто…

С трудом сглотнула и обернулась туда, где высилась бугристая спина Баона.

– Просто это сильнее меня. И страшнее, чем любая темная тварь.

– Все боятся. Но из всех моих знакомых только ты всегда сначала делала, а потом пугалась.

Я слабо улыбнулась. В голове, как слайд-шоу, мелькали картинки из прежней жизни. Апельсиновый сок, стекающий по светлым волосам на рубашку Бастиана. Темно-синие крылья в колбе. Прекрасное огненное платье. Столкновение двух магий в подсобке. Эйген и Аннабет в салоне Рианнон, за столиком в столовой. Как напоминание о том, что ещё может быть так хорошо и спокойно – ведь однажды было!

– Я думала, что смогу. Что справлюсь с ними, потому что однажды уже делала это.

– Тебе не нужно с нами справляться. Тебе нужно приказать.

Я вытерла слезы, наверняка размазав по лицу грязь.

– Идем.

Они все еще кричали в моей голове. И я все ещё пыталась не слушать.

Хлынул проливной дождь. Перемежаясь с раскатами грома, дождь то усиливался, то затихал. Я твердо стояла на спине Баона, всматриваясь в затянутую влажной дымкой даль. Огромные лапы монстра утопали в черной грязи прогнившей насквозь природы. Я не видела Эйгена, но чувствовала его присутствие, а ещё ощущала силу, исходящую от мертвых. Как будто между мной и невидимым миром протянулась тонкая нить, открывшая доступ к неограниченной энергии.

Она бурлила внутри, просилась наружу, выплескивалась порывами ветра и вспышками молний. Следом за мной шла настоящая буря, готовая снести все на своем пути. Кончики пальцев покалывало от напряжения. Когда вдали появилось черно-красное море тварей, я испытала странную болезненную радость, ибо больше не могла сдерживать рвущийся наружу хаос – сейчас казалось, что это именно он.

По всем законам жанра мы должны были остановиться у границ и замереть в тревожном ожидании первой схватки, но стихия не умела ждать.

Буря бросилась прямо в гущу тварей, обрушилась на них ураганом. В клочья разметала стрилг, оставила лишь серый пепел от пробирающихся по грязи левиафанов, разверзла в земле безобразные трещины, в которые пачками валились арахны.

Мне следовало благодарить судьбу за силу Кроста и власть, которую она давала. Ни дар смерти, ни власть над хаосом не дарили той власти, что молнии, срывавшиеся с рук. А еще стоило радоваться, что никто из близких не видел ад, развернувшийся на границе. Зрелище не для слабонервных.

Запах черной крови смешался с запахом сырости и гнили, резкие порывы ветра кружили в воздухе стриксов, били их об землю и разрывали на части. Пространство наполнилось истошными криками.

Я никогда не получала удовольствия от насилия, а сейчас на несколько минут окунулась в прошлое. Когда власть и сила были безграничны. Когда убивать было приятно.

– Подальше! – крикнула я Баону.
– В центр!

Сминая огромными лапами мелких стрилг и левиафанов, Баон неторопливо продвигался в самый центр темной неуправляемой массы. Его щупальца на подлете останавливали всех, кто пытался приблизиться ко мне.

Напряжение вокруг можно было пощупать, искры потрескивали на коже, на черных хитиновых панцирях и погружающихся в черную жижу тельцах.

Сетка из молний накрыла границу, на этот раз не защищая, а уничтожая, в пыль стирая мечущихся в панике и истерике тварей. Если до этого момента они пытались атаковать, то теперь, ведомые природными инстинктами, метались, пытаясь вырваться из смертельной ловушки. Как в замедленной съемке я смотрела на море черно-красных мечущихся тел, слушала надрывные крики и хрипы. Стояла на самом краю панциря Баона, с брезгливой ненавистью отправляя в агонирующую массу все больше и больше молний, до тех пор, пока не иссякла.

Штормграм во внутреннем кармане нагрелся – пришло сообщение от Уотерторна.

«Король раздал крупицы магии. Да здравствует король!».

– Пора, - тихо сказала я Баону.

Обернулась к Эйгену, но он был поглощен зрелищем. Да и плевать. Я все равно бы это сделала, даже если бы в последний момент кто-то попытался удержать. Правда в том, что за некоторые грани нужно перейти.

Взгляд заволокло темной пеленой, исказив зрение до предела. И если раньше в пейзаже умирающего Штормхолда была пугающая мерзкая красота, то сейчас и от нее не осталось ни следа. Я знала, что жутко выгляжу с абсолютно черными белками и черными же венами, проступившими под бледной кожей.