Враг у ворот.

Если жаждешь смерти моей – я прощу

Замыслил придать – отомщу

Хочешь войны я готов!

Прав ли я – рассудит лишь Бог.

Нормандия.11:43 Монтегрю-стрит 21 сентября 1944.

Похоже, что я так и не дождусь солнца этим летом. Промозглая дождевая мгла уже второю неделю витала над старым Лондоном, делая его похожим на город обетованный бесплотными призраками. Вторую неделю…

Отпуск, столь долгожданный, неожиданный и уже практически закончившийся был безвозвратно испорчен.

От нечего делать и крайнего нежелания мотаться по холоду улиц я целыми днями просиживал в кресле, курил честерфильд и перечитывал сваленные в углу старые, ещё довоенные, номера Ивнинг стандарт. Прочитанными я исправно подкармливал пузатую буржуйку, что стояла рядом с окном и жутко дымила, словно тем самым выказывая своё презрение к моим тщетным попыткам прочистить засорившийся дымоход.

Уже вторую неделю.

Я грустно вздохнул. Отбросив в сторону надоевшую до боли в глазах газету, я потянулся и тут же сморщился от боли. Задетое вражеской пулей плечо ещё ощутимо побаливало, и царящая на улице погода отнюдь не содействовала скорому его выздоровлению.

Прикурив очередную сигарету, я устало прикрыл глаза, вспоминая события недалёкого прошлого.

События, благодаря которым жизнь моя уже во второй раз сменяла свой мерный бег, переходя из спокойного русла маленькой речки в изобилующее перекатами жерло горной реки.

12:14 Площадь Британского музея 27 июля 1944.

 Вызов на задание, настоящее боевое задание. Когда не знаешь наверняка, вернёшься ты с него или останешься где-то там далеко. Там, откуда не пришлют твоим родственникам уведомление о смерти, там, где тебя некому будет хоронить. Не будет траурной церемонии, возвышенных речей священника, торжественного звучания военного оркестра. Там ты останешься гнить, безымянным, забытым.

Вызов. Он всегда, как удар грома.

В то памятное утро я вышел немного прогуляться. Промозглая изморось, подгоняемая порывами холодного ветра к полудню грозилась перерасти в настоящий ливень. Дойдя до Британского музея, что располагался в десяти минутах ходьбы от моего скромного жилища, я остановился, размышляя, куда направиться далее. Неожиданно порыв сильного ветра, едва не скинув с меня клетчатый кепи, пронёсся над площадью. Инстинктивно я вздёрнул руку вверх пытаясь придержать её и тут же почувствовал несильный удар в бок; невзрачный господин в потрёпанном временем котелке и мятой ливрее клерка быстро подойдя ко мне с боку, молча сунул мне спичечный коробок. Глянув мне в глаза, он чуть прикрыл веки, словно подтверждая, что не ошибся, что этот коробок предназначается именно мне и, развернувшись, быстро скрылся в полутьме ближайшей подворотни.

Глянув ему в след, я пожал плечами. Сунув загадочный коробок в карман, я ещё немного погулял, купил у уличного торговца пачку дешевых сигарет и только после этого направился домой. Я знал, что этот невзрачный тип следит за мной, штаб слишком сильно радел о конспирации и допускать промашек был не намерен.

Дойдя практически до самого низа Монтегрю-стрит, я, со скрежетом отворив парадную дверь, скрылся в недрах двухэтажного дома.

Моё жилище располагалось на втором этаже и являло собой маленькую комнатку; кожаный диван, небольшой комод и кресло посередине. Кинув пальто на вбитый прямо в стену гвоздь, я, вытащив из кармана коробок, осторожно приоткрыл его. Внутри находилась аккуратно сложенный лист бумаги. Девственно белый, на перегибе виднелся оттиск королевского двора, такие остались лишь в правительственных кабинетах да у всяких напыщенных военачальников, рассылавших на них письма об отставке или скоропостижной смерти в связи с выполнением воинского долга.

Стараясь не помять, я вытащил бумагу из коробка, развернув её, я прочитал выведенные корявым почерком слова: 14-00 Оксфорд-стрит 5. Глядя на эту лаконичную надпись, я ощутил, как в душу медленно закрадывается противный холодок; не страх, он давно не преследовал меня, скорее это был холодок предчувствия. Предчувствия чего-то неизбежного, от чего нельзя ни спрятаться, ни отказаться.

Глянув на часы, я чертыхнулся: было без четверти два. Быстро накинув только что снятое пальто, я понёсся по лестнице вниз: те, с кем я должен был встретиться, не любили, когда кто-то вне зависимости от обстоятельств, вынудивших его пренебречь указаниям, не выполнял требований изложенных в послании.

Не став ловить редкое нынче такси, я быстрым шагом направился по указанному адресу. Изрядно сэкономив время, срезая путь по многочисленным дворам и проулкам, я вскоре очутился на Оксфорд-стрит.

Меня уже ждали: чёрный трофейный мерседес, с многочисленными отметинами от пуль на изрядно помятых бортах, стоял у обочины с включённым мотором. Сквозь запотевшее лобовое стекло просматривались два темных силуэта на передних сидениях. Подойдя к машине со стороны водителя, я осторожно нагнулся, достал сигарету, чуть поводил ею из стороны в сторону показывая, что хочу прикурить. Выждав несколько секунд, водитель, приоткрыл стекло на ширину ладони, неторопливо, чуть прищурив глаза, как это обычно делают констебли из Скотланд-Ярда, прошелся взглядом по моему лицу, после чего молча кивнул назад.