Я едва сдержался, чтобы не хмыкнуть. Оккультизм! На вид Генерал казался мне

здравомыслящим человеком. Достав из скомканной пачки сигарету, я прикурил. Медленно затушив спичку, заметил недовольство на лице полковника. Чуть заметно пожав плечами, как бы извиняясь, за то, что отвлёкся, я снова весь обратился во внимание.

– Также, там содержались сведения о некоем особом отделе недавно образованном при небезызвестном четвёртом департаменте СС – RSHА и созданном в рамках этого отдела отряде 47-Т (иначе – 47-Труппен – в иерархии званий СС, Труппен приравнивался к армейскому взводу) их должен был принять и взять под своё командование оберфюрер СС Алекс Клоц, некогда являвшимся одним из руководителей так называемых SS -Totenkopfrerbaende – специальных отрядов СС действующих на территории концентрационных лагерей. Затем, в звании оберштурмбаннфюрера он командовал диверсионной группой “Фантом”, недавно снятой с армейских операций и в обстановке крайней секретности направленной для усиления охраны штаб-квартиры генерал-фельдмаршала Эрвина Роммеля.

То, что говорил Генерал, было мне отчасти известно. Однажды я уже сталкивался со спецами из Фантома, но Алекс Клоц. Нет, ни имя, ни фамилия не говорили мне ровным счётом ничего.

– Предположительно Нормандия являлась тренировочным или, подчёркиваю – перевалочным пунктом для этого 47-Т, также имеются разработки о том, что Алекс Клоц являлся негласным консультантом при подготовке береговых укреплений к вторжению союзников – мы не смогли проверить, и хоть как-то подтвердить эти данные. Из остальных документов удалось выяснить, что немцы имеют несколько лабораторий работающих в области оккультных исследований и генной инженерии.

Видя мой скептицизм, Генерал глянул мне прямо в глаза.

– И замечу специально для вас майор, добившихся существенных результатов в этой области! Одна

из лабораторий, по-видимому, построенная ещё до войны и являющаяся самой значимой в цепи, располагается в глубине Алжира близ нагорья Ахаггар и субмарины, так удачно ускользнувшие от нас, скорее всего перевозили на своих бортах именно отряд 47-Т, либо материалы для работы лаборатории. Время и их путь указывают с большой долей вероятности на это.

Старательно затушив сигарету, я внимательно глянул на генерала, затем на полковников и русского,

они все казались мне сумасшедшими. На дворе был двадцатый век, а они всё твердят мне про какой-то оккультизм; я, потратил на археологию пятнадцать лет своей жизни, я объездил почти все чудеса света, и, тем не менее, я ни встречал в жизни ничего такого, чего нельзя было бы объяснить при помощи обычной физики. Придвинувшись к карте, я старательно изучил квадрат, в центре которого был нарисован красный кружочек. Подняв голову, я посмотрел на полковника: если они и были сумасшедшими, то я нет. От линии побережья до предполагаемой цели было ни как не менее полутора тысяч километров раскалённых песков.

– Полковник, вы сами-то верите в эту чушь, все побережье удерживается союзными войсками,

субмарины попросту не смогли бы подойти к берегу, не говоря уже о высадки десанта. – я посмотрел ему прямо в глаза. – Вы что и впрямь думаете, они там мертвецов воскрешают или заручаются поддержкой у дьявола? Да и с чего вы взяли, что субмарины перевозили именно этот загадочный 47-Т? Вы подтвердили это?

– Я не обязан. – перебивая с ходу распалившегося Генерала, в разговор вклинился русский.

– Они воскрешают! – русский, чуть облокотившись на стол, глянул на меня своими ничего не

выражающими глазами. Мне стало не по себе, сейчас, сквозь мутную пелену безразличия, в них ярко горел огонёк угрозы.

Переведя взгляд на генерала, русский махнул рукой в мою сторону.

– И это, что, ваш самый лучший специалист? – Генерал, разведя руками, кивнул

в сторону полковника: тот, тактично пожав плечами, пробежался пальцами по лежащему рядом со мной пакету.

– Просто майор привык работать, обладая наибольшим и, – полковник старательно подчеркнул

следующее слово. – Проверенным количеством сведений, не так ли Пол?

Я кивнул.

– Ну, что ж… на данный момент понимания мы не нашли. – полковник подошёл

ко мне в плотную и голосом, не терпящим возражений сухо произнёс. – Берите пакет, майор, и идите в машину, мои парни доставят вас куда надо.

17:23 спец. Авиабаза Британских ВВС 27 июля 1944.

Мы ехали уже более часа, машина неустанно тряслась, налетая на многочисленные кочки, коими изобиловали просёлочные дороги неведомо по каким причинам выбранные водителем. Я, стараясь особо не выдавать своего интереса, тем не менее внимательно, сохраняя на лице безразличное выражение, изредка поглядывал в окно. Местность была мне незнакома. После часа пути, к моей превеликой радости машина наконец-таки вырулила на шоссе; проехав по нему с километр, она упёрлась в массивные ворота. Из полосатой будки КПП к нам вышел сержант, проверив у водителя документы, он, бросив короткий взгляд в мою сторону, поднял руку, разрешая открыть ворота.

Сразу за воротами начинались длинные здания казарм, чуть в стороне от них серой лентой тянулась взлётная полоса аэродрома. Тут и там виднелись укутанные в маскировочный брезент хищные туши самолётов.

Машина, обогнув по периметру казармы, выехала на взлётную полосу, проехав по ней практически до конца аэродрома, она свернула к небольшому, двухэтажному зданию, увенчанному медленно вращающейся антенной.

Остановившись около него, водитель заглушил мотор.

– Приехали! – сидящий рядом с ним рыжеватый малый повернувшись ко мне, указал пальцем на