Михаила подальше от группы американских офицеров, прекративших курить и, обернувшись к нам, внимательно вслушивавшихся в то, что говорил Михаил. – Они же считают себя лучше, умнее и хитрее других. Они везде чувствуют себя хозяевами. Где бы они не находились! Поверь, если Гитлер проиграет, то когда американцев будут спрашивать, кто же сыграл решающую роль в войне и выиграл её, они будут хором отвечать – Мы!

 Я сплюнул. О том, что американцы заносчивы и любят

устанавливать везде свои законы я знал. Но сам сталкивался с этим впервые и надо признать был поражён. Ведь даже Советы, со всеми их устоями и принципами, практически всегда шли нам на встречу – оказывая по-сильную помощь и не препятствуя там, где ни надо. Они понимали, что наша война это в первую очередь их война. Американцы другое. Как правильно сказал один мой знакомый про них – люди с другого континента!

– Эй! Джентльмены! – мы обернулись. Следом за нами из палатки вышла доктор Джексон. Уперев

руки в бока, она взирала на нас, надев на лицо маску крайнего раздражения. – Я, что, проделала несколько тысяч миль, лишь для того, что бы выслушивать ваши коммунистические лозунги?

Лицо Михаила опять залилось краской. Как я догадывался, теперь это был не гнев, а смущение. Кашлянув, он пробормотал, что-то похожее на – извините. Пора было брать инициативу в свои руки. Подойдя к доктору, я улыбнулся. Та изобразила на своём личике нечто среднее между презрением и лёгкой снисходительностью.

– Послушайте, мисс, мы тоже проделали немалый путь и поймите раздражительность моего

товарища.

– Оставьте! – Линда, сделала неопределённый взмах рукой. – Лучше скажите, что мне делать?

Может мне уехать обратно на “Боуг” пока вы тут решите все свои проблемы?

– Нет! Так не пойдёт! – Михаил, подойдя к нам, глянул Линде в глаза. – Не волнуйтесь, доктор, ваш

приезд не будет напрасным. Вас не затруднит побыть некоторое время в обществе полковника Бенжеральда?

 Доктор, одарив Михаила ненавидящем взглядом, развернувшись, скрылась в штабной палатке.

– Ну что? – я глянул на озабоченное лицо Михаила, тот, достав сигарету, нервно мял её пальцами.

– Попали! – смяв сигарету, он в сердцах откинул её далеко в сторону. – У нас слишком мало

времени, Пол!

– Его всегда мало.

23:31 Нормандия командный пункт Сен-Ло 28 июля 1944

Я уже наверное пол дня сидел в выделенной нам па-латке в гордом одиночестве. От нечего делать, я, разобрав свой “стэн” тщательно проверил каждую деталь, но всё было в норме и, горько вздохнув, я, собрав, отложил пистолет-пулемёт в сторону. Завалившись на кровать, я попытался уснуть, но, проворочавшись несколько часов, я так и не смог заснуть.

Около полуночи появился Михаил, не говоря ни слова, он выволок свой рюкзак на середину палатки, порывшись в нём, достал из него довольно толстую папку. Я вытянул шею, пытаясь разглядеть, что это. Это оказалась карта, Михаил, разложив её на полу, принялся изучать её, изредка водя по ней пальцем и шевеля губами. Я попытался спросить его, но Михаил лишь, приложил палец к губам, призывая меня помолчать.

Прошло, наверное, минут пять. Наконец русский, отстранившись от карты, глянул в мою сторону.

– Собирайтесь, Пол.

– Что вы задумали?

– Потом. Собирайтесь и сходите за доктором, если надо, разбудите её, но обязательно приведите её

сюда. Мне кажется, американцы ведут какую-то свою игру. Слишком уж они темнят и препятствуют нам.

– Но…

– Пол! Мы теряем время!

Пожав плечами, я, быстро собрал всё своё нехитрое

хозяйство и, глянув на складывавшего карту Михаила, вышел из палатки.

В лагере царила тишина, дойдя до штабной палатки, я лишь раз наткнулся на патруль. Рейнджеры,

подозрительно оглядев меня с ног до головы, все же не стали меня останавливать.

Подойдя к штабу, я услышал тихо игравшую музыку. Полковник, а значит, и доктор не спали. Я усмехнулся. Старик, изголодавшийся по женскому обществу, сейчас, наверное, прикладывает всё своё старание на то, что бы обворожить капризную докторшу. Подойдя к пологу вплотную, я ради приличия кашлянул, и подождав пару секунд, зашёл внутрь.

Конец ознакомительного фрагмента.