Княгиня вскочила так резко, что рукав ее платья зацепил стакан, и он, упав, разлетелся на мелкие, переливающиеся всеми цветами радуги осколки.

– Никогда! – вскрикнула она в сильном волнении.

Генерал подошел к ней и прижал к своей широкой груди:

– Да послушай меня, Маша. Я вовсе не желаю, чтобы эта девица породнилась с нами. Она не пара нашему Мишелю, это как пить дать. Но ты утверждаешь: он уперся. А если он уперся, сама знаешь, его трудно переубедить. Он даже способен предложить ей бегство. Разве девица в ее положении откажется от такого? Прояви мы упорство – они упорхнут и явятся уже венчанными, следовательно, нам придется принять ее в семью. Чтобы этого не случилось, нужно схитрить. Есть у меня кое-какие соображения.

– Что за шум? – В гостиную вбежал Мишель. – Мама, я ужасно хочу есть. Прикажи Даше подать что-нибудь. Кстати, и о чем вы тут так эмоционально беседовали? Не о моей ли женитьбе, часом? Смею вас заверить, мое решение непреклонно. Я люблю Ольгу, и она станет моей женой. И если вы не хотите потерять сына, то обязаны принять мою избранницу.

– Об этом мы и говорили, мой мальчик. – Отец подошел к нему и положил на плечо свою широкую ладонь. – Мы не возражаем и считаем, что ты должен пригласить эту девушку к нам в дом как можно скорее.

Голубые глаза Мишеля широко раскрылись от удивления:

– Вы серьезно? Но она же бесприданница! Какой удар по нашей чопорной семье!

– Подожди, не кипятись, – отец хрустнул пальцами. – Я поговорил с твоей матерью. Признаюсь честно, мы не в восторге от твоего выбора, но если ты действительно ее так любишь, мы тоже постараемся ее полюбить. Кстати, – генерал остановился на середине гостиной, – вы уверены в своих чувствах? Такими вещами не шутят. Ты уже взрослый мальчик и сам должен все понимать.

– Папа! – Глаза Мишеля сузились, и он топнул ногой.

– И все же я предлагаю проверить ваши чувства, – произнес князь безапелляционно. – Свадьба обязательно состоится, но через полгода. Все расходы наша семья возьмет на себя. Но, повторяю, не раньше чем через полгода. А пока вы можете встречаться как жених и невеста и… – он замялся, стараясь казаться убедительным, – мы с удовольствием примем ее у нас дома. Скажи ей об этом, мой мальчик. С сегодняшнего дня Оля Сегалович для нас желанная гостья. – Он бросил взгляд на жену, как бы спрашивая, достаточно ли убедителен он был? Мария едва заметно кивнула и добавила:

– Да, Мишель, что, если пригласить ее завтра? Ты знаешь, какие кушанья она предпочитает? Я прикажу Даше накрыть шикарный стол.

– Вам нужно будет познакомиться с ее родителями, – произнес молодой человек. – Они тоже должны быть в курсе, что через полгода мы поженимся.

– Разумеется, позже мы пригласим и их, – отмахнулся генерал. – Но сначала приведи свою избранницу. Как получилось, что мы ее ни разу не видали? Это твоя непростительная оплошность. А сейчас, – мужчина повернулся к супруге, – я бы хотел поужинать. Скажи Даше, чтобы накрывала на стол.

Мария поднялась и прошествовала в кухню. От нее не ускользнуло, что Мишель проводил мать удивленным взглядом. Женщина улыбнулась. Что ж, расчет мужа оказался верен. Правда, она не знала, какие у него соображения насчет того, как отвадить бесприданницу от княжеского дома, но была убеждена, что у них все получится. Не может не получиться. Мишель никогда не женится на этой девице. Не женится – или она не урожденная графиня Белоусова.

Приехав в отдел, Андрей первым делом отправился к Борисычу. Эксперт, толстый, потный, щелкая пальцами-сардельками, покрытыми черными волосками, возбужденно принялся рассказывать:

– Андрей, это не самоубийство, с чем тебя и поздравляю. Кому, как не тебе, известно, что, если человек решил повеситься, он дотрагивался до веревки и на его руках должны остаться волокна. На руках Илларионова никаких волокон нет, я проверил.

– Бывает, что волокна появляются оттого, что покойник перед смертью пытался сопротивляться и хватался за веревку, – проговорил Андрей, зная, что Борисыч учел и это.

– В таком случае, как тебе известно, на руках покойного должны остаться следы борьбы, – парировал эксперт, улыбнувшись. – Признайся, Андрюша, ты сказал это для красного словца.

– Чтобы разговор поддержать, – усмехнулся Потапов и помрачнел. – Значит, все-таки убийство. Я-то думал: «Как спокойно началось лето». А оно вон как…