Но ему нравятся мои прикосновения. И он помнит, что я потеряла свою кепку, и как сожалела об этом.

Протянув руку, я беру её дрожащими пальцами.

– Сожалею, нам придётся посетить ещё один секс-клуб, Наоми. Надеюсь, ты сможешь вести себя так же, как прошлый раз. Тогда всё прошло хорошо. Я приобрету затычки для ушей, если тебе снова потребуется.

Он продолжает говорить, но я не слушаю. Я приклеиваю ремешок к липучке. Она такая чистая, ничего не налипло и не застряло в крошечных пластиковых крючках. Уже обожаю её.

– Она постирана?

– Она была запечатана в заводскую упаковку, когда я её купил. Заставил продавца избавиться от пластикового пакета.

Ох-х-х, заводская упаковка. Чист от микробов. Я дрожу. Это волшебные слова для меня.

Василий продолжает говорить о клубе. Что-то об извращениях, масках и исторических фигурах Венеции, посещавших клуб. Не обращаю внимания, а сгибаю козырёк, чтобы придать ему форму, настраиваю липучку по форме своей головы и надеваю её. Идеально. Не совсем такая, как я потеряла, но очень близко. И знаю, он выбрал её специально для меня.

Моё сердце делает пару маленьких сальто. Мой волк. Мой монстр. Я больше не злюсь за матрас.

– Сожалею, но в этот раз мы не сможем завязать тебе глаза, – продолжает он глубоким голосом, глядя на меня. – Сможешь ли ты функционировать?

– Думаю, эта кепка сделана из джинсовой ткани, а не из обычного акрила, – говорю я ему, разглаживая пальцы по козырёк.

Она такая мягкая, что возбуждает меня. И это не из-за кепки. Это чувство я испытываю, когда смотрю на Василия, который продолжает рассуждать о секс-клубе, хотя недавно показал мне мою точку G.

Знаю, он социопат. Мне всё равно. У всех есть свои проблемы. Но он мой социопат. И пока не причинит мне или моей семье боли, он будет моим, а я его. Я выдвину ему свои условия, и тогда мы сможем заняться сумасшедшим сногсшибательным сексом.

Мне нравится быть дикой с ним.

– Наоми? – говорит он.

Я выхожу из блаженного наслаждения своей кепкой, снимаю её с головы и кладу на подлокотник кресла, покрытый одеждой Василия. Мне хочется носить кепку, но ещё сильнее хочется поцеловать Василия прямо сейчас, а кепка помешает этому.

– Что?

– Ты ведь не слушаешь меня, да?

Такие слова, как правило, говорят со злостью, но он улыбается мне, будто я сделала что-то милое. Этого человека трудно прочитать. Не понимаю, счастлив он или зол оттого, что решил, что я отвлеклась.

Поднявшись с кресла, подхожу к нему, поправляю его воротник и с силой целую его.

Мой волк.

Он стонет мне в рот, а его язык встречается с моим. Я больше не боюсь микробов, а радуюсь им. Они мои, а я его. И мы делимся всем, включая микробов. Мой гнев растаял ещё при виде кепки. Хотя ещё час назад во мне всё кипело от этого неприятного трюка с матрасом, оттого, что он снова меня покрасил и оставил одну в чужом городе.

Но кепка смела всё. Я полна похоти и особой привязанности к этому человеку. Василий сбивает меня с толку, ведь не всегда слушает меня, но иногда мне кажется, что он понимает меня лучше всех, кого я знаю.

Поэтому я чертовски сильно и ожесточённо целую его, используя зубы и язык, ощущая, как его тело дрожит в ответ. Вспоминаю о нашем прошлом сексе, когда он тёр пальцем мой клитор, и хочу ещё. Я кошка с новой игрушкой, зацикленная с синдромом Аспрегера, и хочу больше секса.

– Наоми, – бормочет он, когда я опускаюсь и кусаю его за бледный обросший подбородок.

Он выглядит смешно с его новым цветом волос, но мне всё равно. Его текстура увлекательна, а вкус – Василия, а значит, и мой тоже.

– Тише, – говорю я ему. – Я соблазняю тебя. Хочу больше секса.

Он усмехается, и звук эхом отдаётся в моей груди, пока я расстёгиваю его воротник, откидывая одежду в сторону. Мне хочется увидеть его голым и прижать рот к его горячей коже. И хочу укусить его. Не уверена, насколько это уместно, и если что, он скажет мне.

Но распахнув рубашку и увидев его грудь, я замираю. Рельефные красные рубцы покрывают его грудь, а также небольшие красновато-фиолетовые синяки и царапины. Смутно вспоминаю, что потеряла контроль во время нашего последнего раза.

– Это я?

– Да, – говорит он хриплым низким голосом.

Я замираю на мгновение и спрашиваю.

– Это было... неприемлемо? Я слишком далеко зашла? Ты должен был мне сказать, – я огорчённо глажу его грудь. – Не умею читать выражения лиц, поэтому не знаю...

Он кладёт руку на мою и сжимает её.

– Мне понравилось, – говорит он грубым голосом. – Наоми, даже если я не сказал, думаю, достаточно очевидно, что мне нравится боль во время секса. Меня это очень возбуждает.

Любопытно, и я решаю проверить это с помощью эксперимента. Я провожу ногтем одну из царапин и наблюдаю за выражением его лица. Разумеется, его зрачки расширяются, а дыхание становится тем быстрее, чем сильнее я давлю. Захватывающе. Вытащив руку из-под его, провожу ногтями по всей поверхности груди.