Мистер Джоунс, пухлые щеки которого приобрели болезненно-желтоватый оттенок, неуклюже примостился возле бездыханного тела Уолли и дрожащим голосом велел Джанет оторвать полоску от нижней юбки или еще чего-нибудь.

Однако Уайт уже успел всучить дочери носовой платок и Джанет, с трудом расстегнув окровавленную рубашку, обнажила на груди Уолли зияющее отверстие, из которого толчками лилась кровь. При виде крови, у бедной Джанет закружилась голова, однако девушка нашла в себе силы окликнуть спешащего к дому отца и предупредить его о том, что звонить доктору Честеру бесполезно.

– Его сейчас нет!
– крикнула она.
– Я совсем недавно видела, как его машина проехала в сторону Пейлингса!

– О, черт!
– сплюнул Уайт, приостанавливаясь.
– Хорошо, попробую разыскать его напарника!

Он скрылся из виду за кустами азалий, а Джанет, судорожно сглотнув, занялась Уолли.

Сэмюэль Джоунс сбросил пиджак и, скатав его, подложил вместо подушки под голову Уолли. Веселая в разудалую полоску рубашка мистера Джоунса плохо вязалась с перекошенной, белой как мел, физиономией. Прокашлявшись, он выдавил:

– Бесполезно, мисс Джанет. Он мертв.

– Ой, только не говорите так!
– запричитала Джанет.
– Быть такого не может! Ой, тошненько! Ой...

Она прижала носовой платок к кровоточащей ране.

– Господи, вот ужас-то! Может, нам хоть бренди ему дать? Правда, в книжках по первой помощи...

– Он мертв, - хмуро повторил Джоунс и опустил вялую руку Уолли на доски.
– Пульса нет. Пуля угодила точнехонько в сердце. Господи, знай я наперед, что случится, я ни за что бы не пришел сюда!

Джанет суетилась над телом и не обратила внимания на эту черствую реплику. Повинуясь ее требованиям, Джоунс с явной неохотой расстегнул на Уолли воротничок и развязал узел галстука. Увидев, что ни эти, ни какие другие манипуляции не вернули Уолли к жизни, Джанет осознала, что он и вправду мертв, и принялась завывать, обливаясь слезами. Мистер Джоунс, растерянный и трясущийся, попытался утешить Джанет, приговаривая, что она не виновата, что она и так сделала все, что было в ее силах.

Казалось, прошло несколько часов, пока вернулся Уайт, хотя на самом деле отсутствовал он минут семь. Увидев отца, Джанет, скуля и растирая слезы, кинулась к нему навстречу.

– Он мертв!
– крикнула она.
– О, папочка, что нам делать?

– Мертв?
– переспросил Гарольд Уайт, словно не веря своим ушам.

– Да, старик, - со вздохом подтвердил Джоунс.
– Мертвее не бывает.

– О, дьявольщина!
– сплюнул Уайт, глядя на Уолли.
– Но кто, черт побери... Да прекрати ты вопить, Джанет! И без тебя тошно!

Джанет попыталась унять слезы, зарывшись в свой носовой платок, а мистер Джоунс крепко схватил Уайта за локоть и произнес:

– Спокойно, старик! Рядом с покойником так себя не ведут.

– Да пошел ты к свиньям собачьим!
– взорвался Уайт.
– Мало того, что Уолли пристрелили, так ты мне тут еще будешь мораль читать!

У мистера Джоунса от неожиданности отвалилась челюсть. Впрочем, он благоразумно поспешил отнести эту вспышку ярости за счет трагического происшествия.

Джанет, чтобы не упасть, уцепилась за обветшалые перила мостика.

– Ты дозвонился доктору Хинчклиффу?
– спросила она.
– Мне показалось, тебя целую вечность не было.

– Конечно, дозвонился!
– заорал Уайт.
– И ему и полиции. Они будут здесь с минуту на минуту, так что не вздумай прикасаться к телу!

– Полиция!
– испуганно взвизгнула Джанет.
– Но... зачем, папочка? С какой стати?

– Да, полиция, - угрюмо кивнул он.
– Не думаешь же ты, что бедняга Уолли скончался от старости?

– Н-несчастный случай, - пролепетала Джанет.

Это же несчастный случай...

– Хорошенький несчастный случай, когда человеку продырявили сердце! хохотнул Уайт.

– Оставь, Гарольд, - поежился Джоунс.
– Не думаешь же ты, что его убили намеренно? В конце концов, несчастные случаи ведь не так уж и редки...

– Особенно учитывая, что вчера Уолли уже пытались подстрелить, заметил Уайт.

– О Господи!
– в отчаянии махнул рукой Джоунс.
– И как меня угораздило вляпаться в такую историю! Мне совсем не пристало...

– Если на то пошло, то мы влипли вместе, - огрыэнулся Уайт.
– Так что хватит нюни распускать.

Тут он услышал сдавленный вскрик дочери и напустился на нее: