" Слава Светлейшей — мы уже на корабле. Думаю, тут она нас не достанет, если вдруг вздумает предъявить мне какие-то обвинения. Вернемся мы только месяца через два, а лучше к концу лета".

Андре захлопнул толстую тетрадь, которую читал вслух, пока мы с Рокси разбирали документы, кучей сваленные в сейф.

— Теперь я понимаю, почему он был так взволнован на собственной свадьбе, и почему так удивлялась Сина, — задумчиво сказал он. — Мы думали, он жреца сожжет взглядом. А потом с таким облегчением выдохнул, когда жрец объявил, что брак благословлен Светлейшей. И свадебный пир они покинули чуть ли не бегом, едва только стало приличным уйти. Нам с Синой пришлось взять на свои плечи все тяготы.

— А я теперь понимаю, что Тариэл и в самом деле внук своего деда, — усмехаюсь я. — Меня вообще на свадебном пире не было. Мы из Храма сразу поехали в дом мужа, а потом — в имение. Даже и не знаю — как батюшка объяснял наше отсутствие на собственной свадьбе.

— А мы вообще о женитьбе Тара не знали, — вставил Рокси, методично просматривая какие-то счета. — Хорошо, Зару пришла в голову идея прокатиться до Прудков, а по дороге мы встретили карету Тара. Удивились — это не то слово. Зар сказал, что мы просто обязаны стребовать положенный мальчишник.

— И напились так, что слуги растаскивали вас, как дрова. Это мне Иеремей рассказал. Пришлось срочно варить хаш, и готовить "Похмелин".

Роксидион одновременно морщится и ухмыляется.

— Да, незабываемые ощущения! Леди Лели, где вы нашли такой чудесный рецепт?

— А это матушке моей бабуля по секрету рассказала. Батюшке иной раз приходится сделки "спрыскивать", а на утро надо быть как стеклышко. Вот она и меня научила. На всякий случай. Как видите — случай представился.

— Матушке? — Андре внимательно взглянул на меня. — Ты же говорила, что твоя мать…

— Мачехе моей, — поясняю я. — Мне она заменила если не мать, то старшую сестру. Одним словом, мы всегда ладили с Меланьей. И сейчас ладим. А младшего братишку я обожаю.

Я взглянула на крепко спящего Артура. Малыш вольготно раскинулся на большом диване, и сладко посапывал.

— Нам пришлось долго выхаживать и Меланью, и малыша. Тяжелые роды были. Он до двух лет совсем слабенький был. Потом я из пансиона вернулась, стала с ним по прописям нашей учительницы заниматься, травами выпаивать под бабулиным руководством. Она к тому времени уже совсем дряхлая была. Но строгая. Если что не по ней — костылем по спине. Не больно, но спину держать прямой быстро привыкаешь. Так и выходили. Он у нас до самых морозов в холодной комнате спит. И старших сестер дразнит, что они квочки без цыплят — в пуховых перинах и подушках круглый год, и всю зиму с простудами.

— Вы поэтому за Артура переживали? — спросил Рокси. — Все же так прильнуть к чужому ребенку не каждая женщина может. Особенно, если это ребенок мужа. Мне приходилось видеть, как мачехи детей шпыняют.

— А вы помните — при каких обстоятельствах мы познакомились? Да в ту минуту я была готова самого Тариэла из окна выкинуть, или с лестницы спустить. До сих пор не понимаю, как можно было сослать четырехлетие го ребенка в имение и оставить его на попечение такой грымзы. Иеремей мне пытался объяснить, что они с графом только за два дня до женитьбы из города переехали. А слугам эта мадам сразу сообщила, что она уполномочена самим графом. И нечего вмешиваться. Да и слугам в детскую ходу не было. Впрочем, это дело прошлое. Теперь Артур мой сын, а кому там что мерещится — дело не мое.

— Кажется, я приехал в Браск как нельзя вовремя, — глубокомысленно заключил лорд Андре, открывая следующую тетрадь.

— Вы ведь знаете, молодые люди, что у каждой тайны есть свой срок давности. Когда

— никогда все тайны становятся явью. Продолжим?

— А вы в тот момент были так прекрасны, леди Апрелия, — невпопад сказал Роксидион. — Глаза горят, волосы волной на плечи падают, а ребенка к себе прижали не только руками, но и нитями Силы. Я вас как увидел — чуть мимо кресла не сел. Знаете, приходилось мне в столичном Храме Светлейшей бывать… Вот мне и показалось…

— Вам показалось, Рокси, мягко сказала я. — Давайте продолжим чтение. Артур проспит еще около часа, а потом надо возвращаться. Как вы думаете, Андре — изумруд следует забрать? Или пусть здесь остается?

— Думаю, оставлять его здесь неразумно, — улыбнулся лорд Андре. — Особенно, если имение и в самом деле выставят на продажу. Читаем?

" Мы вернулись в Браск. Моя Софи стала еще красивее. Расцвела, а глаза такие глубокие, что я боюсь в них утонуть. Особенно сейчас, когда она призналась, что ждет малыша. Я скоро стану отцом! Наверное, это будет чудесный малыш, сын. Я буду рад, если он унаследует синие глаза своей матери. И её золотые волосы. А уж если родится дочь — это будет еще большим счастьем. Честное слово, я буду рад, если у нас будет много детей: девочек, мальчиков… Лишь бы моя Софи была со мной всегда."

Андре переворачивает несколько страниц убористого текста, сообщая, что никогда не подозревал в старом друге такой сентиментальности. Танион так подробно описывает каждый день беременности, будто сам носит этого малыша.

Рокси хмыкает

— Тариэл в этом на деда похож, — говорит он. — Когда его любимая Эстэль носила…

Тут он кивает в сторону дивана, где спит Артур

— С ним невозможно было разговаривать. Любой разговор тут же сворачивал на НЕЁ. Когда она рожала — у двери дежурил чуть ли не весь персонал храмовой лечебницы. Мы уж думали, что новоявленный папаша сам родит.