Я сажусь на постели, бережно прикрывая одеялом разметавшегося рядом ребенка. Вспоминаю лицо его деда, Таниона Тарского, увиденное во сне глазами моей бабули. Артур похож на него гораздо сильнее, чем Тариэл. Тут и артефактов не нужно, чтобы определить родство.

Однако, что ж это было ночью? Неужели у меня так проявился еще один дар? Слишком уж реальным оказался мой сон. Вплоть до вкусовых и звуковых ощущений. А еще меня зацепил образ этой Асиль. Что-то уж больно знакомой показалось мне выражение хищного внимания на её лице. Такое чувство, что я уже встречала эту девицу…

— Лелюшка, Артур не у тебя ли?

Это нянюшка заглядывает в спальню. Я киваю, и встаю. За окном серый осенний рассвет. Что-то грустно мне после этого видения…

Сегодня день наполнен домашними заботами и хлопотами. Ни Роксидион, ни Андре в гости так и не заглянули, чему я была безмерно рада. Все же от чужих тайн устаешь не меньше, чем от физической работы. А мы с Артуром уже давно не оставались вдвоем, и малыш загрустил. Наверное, поэтому и пришел ко мне ночью.

Мы позавтракали в кухне, под воркотню нянюшки. Оно, конечно, молодой господин должен приучаться кушать в столовой, как и положено, но в кухне теплее и уютнее, плавают вкусные запахи, а блины можно подхватывать прямо со сковородки, сворачивать фунтиком, перекидывая с ладошки на ладошку, макать в сметану или в варенье, отправлять в рот и запивать молоком.

— Настоящие блины только так и надо есть, — убежденно говорит Артур. Иеремей, притулившийся в уголке, сокрушенно качает головой, но молчит. Он выглядит намного лучше, чем в первые дни в нашем доме. Видно, отогрелся в тепле и заботе. Тут же прячется Дигги, которому перепадает блин — другой: из-под стола доносится радостное чавканье.

— Ты не увлекайся, — грожу пальцем сыночку. — Собаку нельзя кормить блинами, иначе у него будет болеть животик.

Что такое больной животик, Артур уже хорошо знает — переел как-то свежей ягоды. Лита пожалела подопечного, принесла тайком в детскую большую миску. Теперь Артур слушается безоговорочно. Дигги может скулить сколько угодно, но блинов не получит.

— А потом мы пойдем гулять? Мам, да? Гулять?

Хмарные серые тучи расползлись по небосводу, растаяли под настойчивыми солнечными лучами, и день выдался по-осеннему прекрасным. Прохладным и золотистым, наполненный шелестом осыпающейся листвы. Её еще не так много, основной листопад приходится на второй осенний месяц, но первый осенний букет мы набираем быстро. Сворачиваем на дорожку, ведущую к пруду…

И нос к носу сталкиваемся с его сиятельством Тариэлом.

Его сиятельство не один: на левой руке висит невысокая леди в теплой синей накидке и шляпке в тон удивительно синим глазам. Она что-то радостно щебечет, но граф, похоже, занят своими мыслями. Однако разминуться нам не удается.

— Леди Апрелия! — приподнимает шляпу граф. — Вот кстати я вас встретил. Нам нужно поговорить. Где бы нам присесть…

Он оглядывается в поисках свободного места, а я начинаю размышлять: стоит ли беседовать в присутствии третьего лица. Артур, убежавший вперед вместе с Дигги и Иеремеем, внезапно выскакивает из кустов.

— Мама! Смотри, что Дигги… — и тут же отскакивает назад. Останавливается, наткнувшись спиной на вышедшего с другой дорожки лорда Андре.

— Милый, ты не представишь мне эту леди? — теребит Тариэла за рукав синеглазка, капризно надувая губки.

— Что? Нури, не до тебя сейчас, — отмахивается Тариэл от спутницы. — Сходи куда-нибудь, пока я поговорю со своей женой.

— С женой?!

А я вдруг понимаю, что это та самая леди Нурия, в покоях которой меня разместили в день свадьбы. Значит, дражайший супруг никуда не уехал, а вернулся в объятия любовницы. Что ж, не могу его за это осуждать. Во-первых, старая любовь не ржавеет, а во-вторых…

— Ты же сказал, что у тебя больше нет жены! — наливаются слезами прекрасные синие глаза леди Нурии. — Я ради тебя оставила милашку Граньера. Ты сказал, что свободен и богат!

Вот только ссор с оскорбленной леди мне и не хватает посреди парка.

— Леди, вы можете быть совершенно спокойны, — говорю я. — Его сиятельство свободен. Нас почти ничего не связывает. Лорд Тариэл, я думаю, что это не лучшая одея — беседовать в парке. Вы можете навестить нас у меня дома. Скажем, после обеда. Вас это устроит?

— Более чем, леди. А кто этот лорд, к которому жмется мой… Или теперь уже

ваш…

Голос графа полон ядовитого сарказма, а в глазах мечутся гневные искры.

— Это неважно, — улыбаюсь я самой доброй своей улыбкой. — Вы познакомитесь, если продете сегодня после обеда. Прощайте.

Я чуть склоняю голову, подхожу к лорду Андре изо всех сил держа спину прямой. Артур тут же вцепляется мне в руку обеими горячими ладошками.

— Мама, пойдем домой, — говорит он просительно. — Я устал.

— Пойдем, мой храбрый рыцарь, — обнимаю я ребенка, в который уж раз думая о том, что Артур обладает еще каким-то даром, кроме дара воды. Или это особенность детского восприятия мира — так остро чувствовать напряжение между взрослыми людьми? — Лорд Аодре, вы с нами?