Меня просто трясло, когда я плотно закрыла глаза, уже не сдерживая слез, что текли по холодным щекам, понимая, что я даже не могу обнять Гранта, чтобы поддержать его и забрать хотя бы капельку той боли и беспомощности, в которой он жил все эти годы, ребенком, чью душу изувечили и сделали его таким.

– Я очнулся в больнице, среди чужих людей. Звал маму и просил, чтобы меня отвели к отцу, но взрослые только отводили глаза и в тысячный раз предлагали рассказать сказку или включить мультики. Своим детским разумом я понимал, что случилось что-то плохое, но не мог осознать, что родители больше не придут. Спустя много лет я узнал, что мне было сделано несколько операций и меня спасли единственного, кто был в тот день в лаборатории, а в моей жизни появился Элерт, который взял меня к себе, воспитывал и помогал бороться с призраками прошлого, когда я не мог спать от мучающих кошмаров, а затем и с тотальными изменениями в моем мировоззрении и ощущениях. Я перестал видеть лица людей в возрасте шести лет, когда осознал, что те существа в лаборатории не были людьми... Я не вижу лиц до сих пор. Лица людей. Но только не зверей. С годами стали добавляться аутистические расстройства в поведении. Дальтонизм. Чувствительность к запахам. А еще бессонница и припадки, схожие с эпилепсией, после того как уже во взрослом состоянии я увидел зверя, прямо перед собой…

– …это был Сапфир на той самой вечеринке?

Грант кивнул в ответ, снова замолчав и словно давая возможность мне перевести дыхание и попытаться взять себя в руки, что у меня категорически не получалось после всего услышанного.

– Я чувствую их, Мишка…пытаюсь отыскать в себе этот чертов механизм, чтобы сломать его и попытаться жить спокойно, но у меня не получается. Весь мир для меня стал серым со дня гибели родителей, но лишь один цвет врезался в память и не дает мне покоя – цвет крови. Ее запах. Я не могу уснуть, потому что с тех пор, как стал видеть их, я вижу во снах все то, что они творят с людьми. Всю боль, всю кровь, панику умирающих…я просыпаюсь мокрым и дрожащим, и мне кажется, что я лежу в озере из крови. Что она впиталась в мою одежду, в кожу и волосы, и если я смогу добраться до душа, то и вода станет красной от этой крови невинных жертв.

Потянувшись вперед, я осторожно положила лишь кончики пальцев на руку Гранта, боясь сделать еще хуже своим прикосновением, но в желании, чтобы он знал, что я рядом и я…понимаю его.

Да, именно так. Несмотря на свою любовь к Франки, я отчетливо понимала, что он не человек, и его натура далека от человеческой. Она жестока, кровожадна, нетерпима к слабости в любом ее проявлении, но и у него есть своя правда.

Грант и его родители были не виноваты в том, что оказались на пути зверей, вырвавшихся на свободу. Это было жестоко и несправедливо. Как было несправедливым и то, что зверей ловили и держали насильно в лабораториях, где к ним относились не как к сознательным созданиям, у которых есть семьи, чувства и эмоции, а лишь как к подопытным. И это тоже было несправедливо.

В этот раз он не отстранился от меня. Только растерянно моргнул, покосившись на мои пальцы, словно прислушиваясь к собственным ощущениям и очевидно не находя в них отторжения.

– Чем больше их рядом, тем сильнее я теряю связь с миром.

– Я могу как-то помочь?
– прошептала я, даже не представляя, как облегчить состояние Гранта, но готовая на все, лишь бы ему помочь, видя, как мужчина покачал головой, и с холодным ужасом понимая, что вопреки всему, зверей в его и моей жизни становится с каждым днем все больше и больше. Для него они были не просто врагами и олицетворением самого Ада, а чем-то большим и страшным. Теми демонами, что бросали его израненную сломленную душу в самую пучину неподдельного безумия, из которого он отчаянно выбирался годами, чтобы хотя бы попытаться жить среди людей, постоянно зная о том, что звери близко.

– Мне может помочь только Элерт.

– Нужны какие-то лекарства?

– Гипноз и его умение стирать из памяти все лишнее.

Не знаю почему в этот момент мне стало не по себе…

– Элерт умеет делать подобное? – тихо выдохнула я, ощутив странную дрожь в теле, особенно когда Грант кивнул в ответ, чуть пожав плечами:

– Он гениален во всем, за что только не берется, но в первую очередь Элерт - психиатр. Он посвятил изучению мозга человека бОльшую часть своей жизни, лишь на середине своего пути решив заняться генетикой, и преуспел и в этом деле. Много лет назад Элерт был практикующим психиатром, известным в научных кругах, а пациенты стремились попасть именно к нему, отчего время приема у него было расписано как минимум на полгода вперед.

– Я не знала, - прошептала я, до сих не в силах понять, почему слова об этом вызывали во мне такой всплеск эмоций, заставляя внутренне сжаться, словно я опасалась чего-то.

Я вздрогнула, когда снизу раздались раздраженные голоса Берсерков, которые явно начинали спорить о чем-то, с ужасом думая о том, что если Уран снова слетит с катушек, то едва ли в этот раз его получится остановить, и быстро заглядывая в лицо Гранта, которое стало отдавать серым, по мере того, как мужчина отдалялся от мира, погружаясь глубоко в себя, словно пытаясь спрятаться от этих голосов и осознания того, что звери снова рядом с ним, отравляя жизнь, и окрашивая ее в цвета и ароматы крови.

Тихонько выходя из этой комнаты и оставляя Гранта одного, чего он даже не заметил, я с тоской думала о том, что и его жизнь отныне никогда не будет прежней. Оставалось молиться лишь об одном – чтобы все не стало еще хуже, чем было сейчас, и чтобы Карат отпустил его и забыл, как только решатся все эти вопросы с лабораторией.

Я честно старалась не думать об этом! Не хотела даже представлять, какое месиво устроит этот отряд, который был самой настоящей армией, не знающей пощады и раскаянья! Но мысли, как всегда настойчиво лезли в голову, поражая своей ясностью и жестокостью, я заранее знала, что они не оставят в живых ни одну душу, кого бы не нашли и не поймали, и было уже не важно живы ли остальные зверолюди, или нет.

– Ран, ты нужен нам сейчас!

 Я остановилась на лестнице, покрывшись мурашками от страха, когда услышала в ответ на слова Марса приглушенное угрожающее рычание и мрачный голос Урана, который поразил своей подготовкой и боем не только меня одну:

– Катись в черту! Я больше ни за что не вернусь в лабораторию!

– В этот раз все будет иначе! Смотри, нас много, и теперь мы знаем все, что нужно! И я ни за что не оставлю тебя…

– В прошлый раз ты говорил так же!

Я вздрогнула, когда прямо передо мной оказался Сапфир, облаченный теперь в такую же темную одежду, как до этого носили Плутон и Марс, со множеством кармашков, кобурой и специальными утяжками на ногах, куда можно было ловко спрятать в чехлы нож, а на его шее красовалась черная маска, изящно изогнутая под выступ носа и закрывающая половину лица. Он выглядел шикарно в этом облачении, только вместо восторга мне стало жутко…да, я знала о его силе и всем прочем, но теперь знала и то, что несмотря ни на что, в лаборатории как-то умудрялись их ловить и держать!