Идеально.

Высокомерная, холодная кукла, которая смотрела на меня, была идеалом неприступности.

Мне казалось, что я смогу резать, словно кинжалом одним только своим взглядом…даже если передо мной были другие глаза.

Такие синие, такие глубокие, что я утонула в них, проклиная и себя, и его.

С его ненавистью и желанием, которое он не мог прятать в себе, как бы не кричал и не крушил всё вокруг.

– …всё из-за тебя, Сапфир! Всё из-за тебя!

Сейчас все могло быть иначе, если бы он задержался на одну чертову минуту рядом!

Сердце полоснуло болью и беспомощностью, когда где-то внутри меня под маской рыдала потерянная девочка, которая кричала о том, что он должен был защищать меня.

Должен был сделать всё, чтобы не дать мне уйти!

Чтобы не приходилось сейчас играть новую роль, надевая маски до прокушенных в кровь губ, до головокружения от желания снова быть рядом с тем, кто пугал и притягивал с такой силой, что сломал во мне все барьеры, чтобы просто развернуться и уйти.

Он оставил меня разбитую и обнаженную перед этим миром, где каждый пытался причинить боль и протянуть свои грязные руки, чтобы касаться, вызывая дрожь, когда я хотела принадлежать только ему одному!

Тому, кому я была нужна лишь как игрушка…

– Только посмотри, какая вкусная конфетка!

Я молча встретила колючим холодным взглядом в зеркале Эмира, который вошел своей противной танцующей походкой, словно нелепая помесь капитана Джека Воробья и балерины в белых панталонах, пританцовывая и вызывая своим появлением только отвращение.

– Сам бы облизал тебя, если бы не знал заранее, что ты стоишь целое состояние!

Он усмехнулся, окинув мое тело плотоядным мерзким взглядом, отчего пришлось заставить себя стоять ровно на том же месте, не содрогаясь оттого, как мне было противно и держать плечи гордо, а спину прямо.

Даже если он был выше меня, я смотрела на него с таким презрением и надменностью, словно была королевой над его головой, а он всего лишь пылинкой на ковре, по которому мне предстояло идти.

Рано или поздно подобные взгляды и моя холодность доведут его до бешенства.

Я знала это наверняка.

Но лучше было не думать, во что в конце концов это выльется для меня…

– Кстати забыл сказать тебе, леденечик, - глаза Эмира полыхнули похотью и какой-то нездоровой эйфорией.
– Тот, кто даст за тебя больше всего денег, выкупает твое тело на эту ночь и вправе делать с тобой всё, что захочет. Как думаешь, тебе понравится это, учитывая, что зал забит теми, кто ненавидит твоего отца, но вожделеет тебя, как самый лакомый кусочек для мести и утоления некоторых своих человеческих потребностей?

Даже сейчас я не позволила своей маске сползти даже с края лица, окинув мужчину холодным отрешенным взглядом, и снова сосредоточившись лишь на собственном отражении.

Конечно же он ждал иного.

Паники, возможно, слез.

Может, надеялся, что я сломаюсь и начну умолять не делать этого.

Не дождался.

Он ушел, недовольно поджав свои тонкие губы, намазанные прозрачным блеском, и хлопнув дверью, отчего я холодно улыбнулась, чуть дергая бровью.

Ну хотя бы так, пока в моей голове не созрел план, как можно спасти себя!

Даже если все внутри меня сжималось в тугой узел от мысли о том, что ждало меня за дверьми этой шикарной воистину королевской комнаты.

Боль. Унижение. Кровь. Издевательства.

Он собрался продать меня как дорогую куклу в руки мерзких толстосумов, что я наверняка ни раз видела в своей жизни рядом с отцом, которому они завидовали и которого боялись.

Я уже слышала гул их голосов, и даже за закрытыми дверьми ощущала этот тошнотворный запах дорогих толстых сигар, от которых их рты не закрывались.

Не знаю почему мужчины считали, что это выглядит дорого и стильно, готовые платить сотни тысяч, чтобы соответствовать какой-то глупой картине о выдуманной кем-то крутой жизни среди роскоши.

Закрыв глаза еще на миг, я пыталась собраться с мыслями, отпуская свою душу от тела, которое уже через пару постыдных часов окунут в грязь и извращения, когда вдруг услышала странные звуки.

Сначала одиночный вопль, который повис в воздухе какой-то незавершенной нотой.

Словно один из тех, кто пришел насладиться моим позором и попытать свое счастье на аукционе, завис на крике, подавившись им.

Затем истошная тишина, когда я слышала лишь стук своего сердца.

И ад…

Ад из выстрелов, воплей, стонов и мольбы, словно все мужчины разом попали в мясорубку, вопя так истошно и страшно, что я в ужасе распахнула глаза, отшатнувшись от собственного отражения в зеркале – бледная и скованная, не в силах понять, что же случилось в зале.

Эта была какая-то хитроумная жестокая игра Эмира?

Собрать всех под предлогом мести моему отцу, чтобы расправиться со всеми разом?

Слишком поздно я поняла, что комната, в которой я находилась, была следующей на пути следования тех, кто только что перебил всех богачей, судя по тому, что теперь по другую сторону стены стало смертельно тихо и жутко от осознания того, сколько мужчин погибло разом…даже если я ненавидела их всей душой за то, что они хотели сделать.