— Потому что просто живут и им нет дело до вас. Может они прячутся, но только потому что никто не хочет умирать, а вы только и знаете что убивать.

Последнее она говорит очень тихо, закусывая губу, до боли, до укола в виске.

— Ты в порядке?

Он поворачивает ее к себе, обнимая.

— Ты молодец. Спасибо тебе.

— Я не тебя защищаю, Хеллингер.

— Я знаю. Пора бы уже разорвать этот порочный круг.

Штефан вновь берет слово, говоря с не меньшим пылом и злостью.

— Зачем мне по-вашему защищать ее?!

Кажется, что этот не то друид, не то священник потерял самообладание и наконец вышел из себя. Ненадолго. Через пару секунд, соавладав с собой или с замолчавшим залом он принял свой прежний вид и продолжил.

— Я не встречал женщин-матерей, но знаю тех кого выносили в их чреве.

Ее ребенок сначала выкачает из нее все силы и ресурсы, а потом, когда Алекс ослабнет, настолько, что не в состоянии будет поднять прогрызет вход наружу. Он явится в этот мир, не переживая ни мук, ни удушья, ни страха.

— Отнеси ее домой.

Алекс становится плохо. Она оседает в руках Рафаэля.

— Нет! — восклицает Штефан.

Они держат их в круге. Выглядит так, словно они знали чем закончится это заседание и заранее разыграли все по ролям, а потом разместились по своим местам. Это только подозрения.

— Сперва кто-то из вас или из присутствующих поручится за нее, за ее еще неродившегося ребенка. Он должен пообещать, что тайна нашего существования не откроется людям.

— Я сделаю это.

— Ты убьешь его, если он будет безумен?

Разумеется, они — мутанты, отличаются от цивилизованной части мира и дети от них не будут исключением.

— Если будет представлять угрозу людям?

Раф смотрит на Алекс, прижимает свое лицо к ее, почти не ощущая замедлившееся дыхание. Он не уверен, что не сделает другого — не убьет это существо, если оно будет угрожать ее жизни.

“К тому времени здесь будет, Джейк! Он поступит так как считает нужным!”

Рафаэль целует ее в лоб с тихим “прости меня, если ты слышишь это!”

— Да.

— Клятва.

Рафаэль передает ее Кросби.

— Осторожней.

Тот кивает, не согнувшись и не напрягшись от груза на руках.

— Я клянусь всем своим существом, кровью что течет в моих жилах и дает мне жизнь, что сделаю обещанное — позабочусь о женщине и о ребенке в ее чреве, сделаю все от меня зависящее, чтобы мир не узнал тайну охотников ночи, убью ребенка, если он родится монстром и станет угрожать нашему существованию. Если этого не произойдет…

Он вздохнул, провожая взглядом Кросби с Алекс на руках.

— Пусть кровь возьмет свое, пусть уничтожит меня, как будто меня никогда и не было. Обещаю, да будет так!

Не произошло ничего такого — кровь не забурлила, сознание не перевернулось, мир не стал тусклым. Раф всего лишь осознал, что связан с ней, но ничего более. Он бы и без клятвы позаботился о ней и о ребенке, без обещания свернул бы голову мелкому выродку, если бы только ощутил тень подозрения, что жизни Алекс угрожает опасность. Он еще провожает взглядом Стэна, осознавая, что этот поступок принесет ему боль.

— Как ты себя чувствуешь?

Алекс приходит в себя в светлой комнате, в кровати, укрытая одеялом. Рядом с ней сидит женщина, которая на ее пробуждение быстро отдергивает руку.

“Неужели все это было только сон?”

Она поднимается, усаживаясь и осматриваясь по сторонам, дотрагивается до живота привычным, автоматическим жестом, некоторое время сидит так, а потом улыбается.

— Все закончилось. Ты в безопасности. Не надо волноваться. Алекс?

— Я не волнуюсь.

— Твой пульс говорит о другом.

Алекс смотрит на другую свою руку, но женщина не спешит прикасаться к ней.

— Я слышу, как бьется твое сердце, — замечает она с легкой улыбкой. — Ты…

— Где Раф?

Ей надо поговорить с ним. Она хочет знать, что это было?! Зачем он затеял всё это? Господи Боже! Она — дурочка поверила в этот спектакль!

— Он еще не вернулся.

— А Стэн?

Она отпускает взгляд на мгновение. Алекс видит, как дрогнули уголки ее губ.