Он намотал поводья жеребца на свое предплечье и опять выставил тройной щит. Насколько его хватит? На два — три попадания, не больше. Против зачарованной стали магия почти не работает. И почему-то ведьмак не сомневался что наконечники этих болтов именно стальные.

Попали так попали. И ружье было лишь отвлекающим маневром.

— Бон!

Боевик пытался что-то вынуть из кармана того, кто на него напал.

Люди с болтами выжидали, Эзра нервно следил за всеми и лихорадочно соображал, что делать. Был бы среди них сильный боевик, он бы организовал серию пульсаров, а то и волну. Но они с Боном не отличались особой силой. Даже земля не помощница, на ней надо хотя бы стоять. А такая мерзлая не откликнется пока в нее не зароешься.

Первый болт ведьмак пропустил и очнулся, когда он поцарапал щит.

Все же сталь.

Боевик наконец-то встал, правда, отчего-то не так резво, как всегда. И к лошади не бежал, а шел. Да и таран, который вспахал снег, бросил медленно. Но пелена из белых снежинок дала несколько секунд, Бон дошел и влез на коня.

Не стоило ему ни есть, ни пить ничего у старосты. Но будет время все можно исправить, зелье от ядов помогало в восьми случаях из десяти.

Еще один болт влетел в щит Эзры. От места столкновения с противным скрипом пошли трещины, но заклинание держалось.

Они только ударили лошадей пятками, как свистнули болты. Не десяток, намного больше. Их накрыла целая волна, будто за спинами сидело человек тридцать. Щит раскрошился, в плечо врезалась сталь. И все это в тишине, никто не издал ни звука, даже выученные лошади.

Эзра ругнулся и пришпорил кобылу. Она сорвалась, будто только и ждала команды. За ними поскакал и конь Бона. Поводья на руке даже не натянулись, жеребец хотел идти вперед, как лидер их маленькой команды.

Ведьмак посмотрел на свое плечо. Из него торчал болт. Крепкий, с коротким оперением и толстым древком. Если бы не щит, вошел бы очень глубоко. Но он лишь поранил кожу, да продырявил тулуп.

Больше в них не стреляли, хотя странно. Для деревенских лучше, чтобы они умерли. Живые маги, которые видели ворованные камни, не оставили бы их в покое. Хотя кто знает, может быть, они рассчитывали, что маги все же умрут. Если наконечники смазывали ядом, к примеру.

Но с этим должно справиться зелье. Капля везения и они с Боном попадут в те восемь случаев из десяти.

— Ушли, — усмехнулся Эзра, поворачиваясь к Бону.

Маг висел на своем жеребце, безвольно свесив руки. Из спины торчало три болта. Они вошли почти наполовину. Ведьмак знал, что пробиты легкие, это бы понял любой. Но все же придержал лошадей и прижал пальцы к шее Бона. Боевик был мертв.

Подвалы Северной заставы всегда удивляли Нею своими размерами. Под почтовой башней развернулся целый дом. Три просторных помещения, отделенные каменными стенами друг от друга. Для чего изначально хотели их использовать, никто не знал. С приходом коменданта в одно принесли все, что не уместилось в погребе под кухней и в сараях, два другие не занимали. До этого момента. Теперь здесь сидели заключенные.

Нея слышала, как за стеной то смеются, то бранятся солдаты. Вероятно, там сидели участники драки со скертанцами.

На памяти Харт подвал всего второй раз использовали как тюрьму. И в перый раз она лично сюда засадила Эрхена, когда тот перепил и полез к ней. Он сидел двое суток на воде и хлебе. Ныл, просил прощения и отделался лишь выговором от коменданта. Хотя его поведение можно было бы считать нападением на офицера. Но комендант решил иначе. Он долго уговаривал Харт не пороть горячку и простить пьяного мужика. Убеждал, что Эрхен может простудиться в сыром и холодном подвале, а им нужен здоровый солдат.

Подвал не был ни сырым, не слишком холодным, теперь Нея это знала наверняка. В любой настоящей тюрьме камеры в десяток раз хуже. Там мокрый камень, капает вода, а для испражнений подойдет любой угол.

Здесь же стены лишь немного сырели, и даже не витал запах плесени. Холод почти ласкал, как будто в подвале стояла ранняя весна, а не суровая зима, как наверху. В углу стояло ведро и его выносили. Кормили нормальной едой. Это бы не походило на заключение вовсе, если бы здесь стояла кровать, горел огонь и не мешали кандалы.

Нея сидела на кучке соломы у стены. В просторной комнате не было больше ничего. Только голые стены, дверь напротив и ведро.

Поначалу она пыталась как-то просунуть под кандалы ткань рубашки, чтобы металл не соприкасался с кожей, но не вышло. Только содрала кожу.

К концу второго дня пальцы уже немели и с трудом гнулись. Магия наручников полностью вытянула резерв, и теперь потихоньку уходила силу жизни. Начиналось это с рук, а закончиться могло сердцем, но до этого якобы не доводили никогда.