— Что вы здесь делаете, господин? — спросила, чуть хрипловатым голосом, не поворачиваясь.

— Вытаскиваю тебя из Нижнего мира, не больше, — усмехнулся, оглядывая чуть спутанные волосы горианки и хрупкие оголенные белые плечики. От нее все еще пахло терпкостью настоек, перебивая ее тонкий аромат.

— Одевайтесь и уходите.

Я приподнял бровь — не просьба, а приказ? Только приказываю здесь я.

— Это твои слова благодарности? — скинул с себя одеяло бросив ей, поднялся.

Грез чуть повернулась, растерянно взмахнув ресницами быстро глянув в мою сторону, но тут же отвернулась. Наблюдать за ней было великим удовольствием и стоило бы потянуть время, только как бы это не обернулось против меня…

— Не совсем удобное место для разговоров, не находите? — произнесла Грез, более тверже, кажется начала злиться, это изрядно подстегнуло и дальше дразнить ее. И все же я был рад что она пришла в себя.

— По мне, самое подходящее, — натянул штаны, поднял рубаху и тунику.

Грез сердито выдохнула, натягивая выше на грудь одеяло, будто я всю эту ночь не лицезрел ее форм. И все же сложно было не думать об этом и не брать во внимание, как тяжелеет пах и наливаются свинцом мышцы, стало не до веселья. Одевшись полностью, поправляя ворот рубахи прошел к камину, который уже потух давно. Услышав шуршание позади себя, оглянулся через плечо, выхватив взглядом тонкие девичьи щиколотки. Грез тут же спрятала ноги, застыла, смущенно покосившись на меня, села обратно.

— Что со мной произошло?

И все же за эти три дня, она исхудала, глаза стали еще выразительнее на овальном лице, но радовал румянец на щеках и порозовевшие губы, которые она в волнении прикусывала.

— Ты упала в обморок в святилище и пробыла в беспамятстве три дня к ряду, твое тело остывало…

Грез нахмурилась, кажется озадачиваясь услышанным.

— Три дня? — сорвалось с ее губ удивление. — Я бы могла справится сама и о помощи не просила, — добавила тверже.

Я развернулся к ней. Грез невольно обняла себя руками прячась.

— Обязательно бы предоставил тебе такую возможность, если бы ты не была на грани смерти. Извини, но ты мне нужна живой, — бросил немного грубо, чем собирался сказать, но какая мне к Темному разница! Слишком сложно находиться рядом с ней, сложно смотреть с равнодушием.

Грез сомкнула губы, кажется не находя больше слов.

— Ты, наверное, голодна, я позову женщин. Как только сможешь выйти, спустись вниз, — сказав напоследок вышел из комнаты, не став больше мучать, ей наверняка нужно было побыть одной. Пройдя переход, залитый солнечным утренним светом, спустился вниз. Известив служительниц о пробуждении Грез, направился во внутренний двор. Омыв лицо и шею заметил спешащую ко мне Медайрис — верно, ей уже сказали о горианке. Матушка застыла передо мной в онемение.

— Мортон…, — прошептала Медайрис, в глазах взметнулась тревога и изумление. Губы ее дрогнули в растерянной улыбке. Медайрис подняла руку, коснувшись ей моей щеки изувеченной проклятием. Только тут я понял, что кожа была чистая, хорошо чувствовал теплую ладонь матери.

— Это она сделала? — спросила Медайрис, заглядывая в глаза. — Она?

— Возможно, но, я еще сам толком ничего не понимаю.

Гулкий звон в колокол прервал разговор.

— На завтрак приглашают, — матушка убрала руку и подала мне полотно чтобы отереться.

Больше не обмолвившись и словом вместе вернулись в трапезную, где уже подавали на стол. Только поговорить все равно не удалось за общим столом, поэтому после завтрака, уединились в одном из залов Осхонда. Матушка заметно волновалась и не отрывала глаз от моего лица, хоть боролась излишне не обременять вниманием, но только слишком долго она этого мига ждала, слишком давно не видела меня таким… Утешить ее мне было нечем, я еще не знал, чем закончился для Грез этот ритуал, какую пользу принесет и принесет ли вообще он. Как это может помочь в поисках. И ушло ли проклятие совсем, или вернется вновь как прошлый раз. Сплошная пропасть.

Мы переговорили о много, прежде чем горианка появилась в дверях зала. Наши взгляды встретились. Хоть ее взгляд был решительным, но доля смущения все еще отражалось в выражении лица, и то как сжимала складки платья в пальцах унимая волнение.

После некоторого молчания, Медайрис поднялась первой со своего места, прошла к девушке. Я поднялся следом и приблизился к окну, выглядывая в него, скользя взглядом по белокаменным стенам храма, залиты солнечным светом, слыша за спиной тихий разговор женщин, не вникая сильно в слова. Только то, как матушка спросила о самочувствии Грез.

— Что ж… я пойду, — объявила матушка, разворачиваясь ко мне, глаза ее сверкнули молодо, поспешила оставить нас наедине.

Двери тихо прикрылись. Грез проводив госпожу Амгерр взглядом, развернулась ко мне, дыша глубже и чаще, в глазах дрожала зелень. Я не спеша приблизился к ней, разглядывая ее всю, а она — меня. И все же горианка была чем-то озадачена, немного хмурым был ее взгляд.

— Ничего не хочешь сказать? — спросил, нарушая тишину.

Грез вдохнула глубже, понимая, чего именно я от нее требую.