— Понятно… — посидели некоторое время молча.

— Ну что, думаешь попробовать? — Наконец спросил Ролад.

— Ага. Хуже все равно не будет.

— Правильно, — мужчина кивнул. — Я, пожалуй, пойду, а то что-то замерзать стал. Тебе свечку оставить, или ты тоже в дом пойдешь?

— Да, оставь, пожалуйста.

— Хорошо. Тогда спокойной ночи, попробую хоть часочек поспать.

— Ага, и тебе.

Оставшись наедине с самим собой, я прикрыл глаза и нырнул в глубины души. Пять дверей из семи были открыты, и я отчетливо чувствовал как энергию квартирантов за ними, у каждого иную, непохожую на остальных, так и собственную душу. Энергии смерти во мне не осталось ни капли, иначе Альталет обязательно что-то почувствовал при встрече. Однако энергия контроля, та самая, что позволила мне перетянуть одеяло с Галасты обратно на себя, никуда не делась. Если учесть то, что она пережила даже переселение в тело человека, логично было предположить, что это сила самой моей души. А значит к телу она никакого отношения не имела и быть той силой, о которой говорил Ролад, не могла. С одной стороны жалко, а с другой, наверное, так даже лучше. Так по крайней мере более понятно, как все работает. Есть тело и его энергия, для нежити своя, для людей своя, для демонов, нечисти и темных тварей, видимо, тоже некая отдельная. А есть душа и ее энергия, судя по всему, универсальная для всех.

Правда, с телесной магией мне это никак не помогало. Но, если так подумать, то энергией смерти/конструкта я мог пользоваться, фактически, с самого «рождения». Чем человеческая сила отличается?

Вынырнув из собственного Я, попытался нащупать «разлитую в воздухе» силу. Ноль эффекта. Впрочем, я и энергию смерти в подземелье не чувствовал, так что тут я особо и не надеялся на успех.

А вот попытка наткнуться на искомую силу внутри своего тела, не сразу, но увенчалась успехом. И именно там, где руководство Ролада и говорило: в районе сердца. Сложно было сказать, много это было или мало, сравнивать мне было не с чем, но комочек энергии очень четко ощущался на том месте, где в груди бился мясной мотор. В отличие от энергии смерти, холодной и упорядоченной, эта сила и правда была словно живой. Огонек мерцал, покачивался из стороны в сторону, будто настоящее пламя, и распространял вокруг себя приятное тепло, очень похожее на то, что я ощутил от съеденного вчера бутерброда. Походя подумал о том, что снова хочу есть… впрочем ладно, не до этого сейчас.

Куда важнее было понять, откуда этот комочек взялся. Первый и самый очевидный вариант: предыдущий владелец этого тела, инквизитор, практиковал эту технику управления энергией. Но почему-то принимать эту версию не хотелось. Было в этом огоньке что-то такое, что не давало мне признать его своим. Словно… словно снял рубашку с покойника.

Озарение, мать его! Тот, другой инквизитор, главный в тройке, с ключами на поясе. Я убил его слишком быстро, он не успел оказать сопротивление, но было бы вполне логично, если он, как имеющий более высокий статус, практиковал магию. А это означало…

Что грех Похоти и правда переносил использование всех остальных способностей на живых. В том числе и поглощение энергии убитых мной противников. Появилось жгучее желание подтвердить мою догадку, но вряд ли в деревне был кто-то, применяющий магию на достаточном для проверки уровне. Тем более что смерть кого-то из сельчан сразу после моего появления будет слишком подозрительной. Так что пришлось умерить свой пыл и начать думать головой.

Я не мог сказать Роладу, что всего за ночь овладел техникой управления энергией, а значит и выведывать у него техники управления этой силой для усиления тела не стоило. Оставалось только экспериментировать, в конце концов я этим и занимался с самого начала, на всех остальных способностях. И, раз уж староста сказал, что нужны физические нагрузки, чтобы энергия успешно впитывалась в тело, так тому и быть.

И, раз уж я проспал аж пятнадцать часов, думаю, будет неплохо начать день с небольшой пробежки.

— Дядя Веск, а что ты делаешь? — Приоткрыв один глаз, я сфокусировал взгляд на соседской девчонке, подружке детей Ролада. Она уже называла свое имя, но я даже не попытался его запомнить, так что про себя звал ее просто Цыпленком из-за слишком тоненьких ножек.

— Уйди. — Разговаривать с мелкой я не собирался и сообщал ей об этом каждый раз, когда она появлялась и начинала приставать. Впрочем, на ее энтузиазме это никак не сказывалось.

— Ты спишь, да? — Моего ответа она словно и не слышала.

Обычно Цыпленок появлялась, когда я был занят какой-то работой, так что я мог просто проигнорировать ее и заниматься своим делом дальше. Однако сейчас я был занят опытами с энергией жизни, и, так как это требовало куда больше концентрации, чем простая обрезка деревьев или колка дров, помеху нужно было устранить заранее.

Вставать и выпроваживать мелкую за забор совершенно не хотелось, я слишком удобно сидел, да и даже минимального напряжения сейчас стоило избегать. Так что я протянул вперед руку, словно держал что-то в зажатом кулаке. И наивный ребенок, видевший, что изначально в ладони ничего не было, из любопытства все равно наклонился вперед. Правда только для того, чтобы отшатнуться назад от выданного мной щелбана. Это должно было быть достаточно больно, но не так сильно, чтобы появилась шишка, и вроде как у меня получилось. Девчонка, заплакав, развернулась и убежала. Отлично. Не люблю детей, они слишком шумные и приставучие.

Снова закрыл глаза и продолжил с того места, на котором остановился. Усиливал энергией жизни собственные ноги.

В деревне Ролада я жил уже неделю и, истратив почти половину имевшегося у меня запаса этой силы, сумел понять общий принцип ее использования. По крайней мере в той части, что относилась к телесной магии. Хотя, если говорить откровенно, прямо сейчас назвать это «магией» можно было с огромной натяжкой. Может быть впоследствии, на более высоких стадиях, но в данный момент то, чем я занимался, скорее можно было назвать выдуванием стекла.

Чтобы создать из этого достаточно хрупкого материала, к примеру, вазу, стекольщик вначале нагревает заготовку, а потом накачивает воздухом, остужая и одновременно придавая определенную форму. Потом заготовка снова подогревается и все повторяется. Кстати, я до сих пор не знал, откуда в моей памяти, в которой отсутствуют многие элементарные знания о внешнем мире, берутся такие познания.

Впрочем, сейчас это не важно. Так вот. Использование энергии жизни в целом можно было сравнить с этим самым созданием вазы. Процесс состоял из двух частей. В первом, аналогичном нагреванию, энергия из сердца по сосудам направлялась в тело. Управлять этим процессом было довольно сложно, особенно если целью была какая-то конкретная область, к примеру. Наверняка можно было делать это куда аккуратнее, отправив энергию в палец или даже в одну-единственную фалангу, но я пока таких успехов не достиг. Энергия жизни оказалась куда более активной и непокорной, чем энергия смерти. Что, в целом, и не удивительно.