— Меня зовут Том Эндрюс… сэр, — добавил он после короткой запинки и бросил вопросительный взгляд на капитана.

Тот поощрительно кивнул:

— Продолжай, не стесняйся. Расскажи нам свою историю.

— Я штурман, сэр. Поступил на службу в Ост-Индскую компанию и получил назначение на «Добрую надежду», которую захватил Лоу. Это был мой первый рейс… — Том неловко улыбнулся и развел руками, что вызвало доброжелательный смех в рядах корсаров.

Эндрюса в команде уважали за блестящие навигаторские способности, не оставленные без внимания ни прежним, ни нынешним капитаном.

— Ладно, за джентльмена сойдешь, — махнул рукой Адам. — Нам как раз такой молодой и нужен. Ступай к остальным.

Теперь всеобщее внимание сосредоточилось на Пеллинге, чье имя Брум почему-то не назвал. Старый корсар весьма ревниво относился к своей репутации и возложенным на него обязанностям квартирмейстера и незамедлительно реагировал на малейшее проявление неуважения к себе или ущемление прав команды. Но на этот раз он не проронил ни слова, и взор его был чист и невинен, как у новорожденного младенца, что могло означать только одно: капитан наконец-то посвятил боцмана в разработанный им план, и тот его одобрил. Впрочем, отведенная старику роль в его осуществлении прояснилась уже в следующую минуту.

— А вам, мистер Пеллинг, — продолжал Адам, — я приказываю навести порядок в этом плавучем хлеву. Взгляните хотя бы на это, — пнул он носком ботфорта небрежно уложенную канатную бухту, — и на это, — колупнул он ногтем грязно-серый соляной налет на поручнях фальшборта. — Корабль должен содержаться в чистоте, а палуба блестеть так, чтобы с нее кушать можно было, как с тарелки! А может, и сейчас найдутся желающие? — обратился к команде Брум. — Ну что? Есть добровольцы?

Палубные доски были заляпаны смолой и дегтем, проложенная между ними пенька грязными клочьями выбивалась из пазов. Не слишком аппетитное зрелище, и отобедать на такой «скатерти» никто, естественно, не рискнул.

— Я так и думал, — кивнул Адам. — Мистер Пеллинг, я хочу, чтобы к завтрашнему утру палуба была такой же чистой и гладкой, как шелковые чулки его величества. Проследите, пожалуйста, чтобы никто не отлынивал. Разрешаю задействовать всех матросов, свободных от несения вахты. И чтобы хорошенько продраили, с песочком! Займетесь этим сразу после того, как отправите восвояси заговорщиков.

По рядам корсаров прокатился жалобный стон. «Продраить с песочком» — это далеко не то же самое, что просто надраить шваброй. Бруски из песчаника, применяющегося для этой цели, массивностью и размерами не уступают Священному Писанию, за что и получили свое название [79] . Очень тяжелая и выматывающая работа, после которой ужасно болят руки и ломит спину. Я внезапно почувствовала искреннюю благодарность к Бруму, великодушно избавившему меня, в числе прочих обязанностей, и от этой.

— Так точно, капитан! — бойко, как заправский мичман, гаркнул Пеллинг и даже козырнул, приложив два пальца к полям своей потертой треуголки. — Как прикажете поступить с мятежниками, сэр?

— Погрузить в шлюпки и под охраной доставить на берег. А дальше пускай сами разбираются. Надеюсь, участь Лимстера заставит их задуматься. Ну а если кто заартачится, за борт без разговоров! Да пусть спасибо скажут, что у них есть выбор. С нами они бы так не церемонились. И поторопитесь, пожалуйста, мистер Пеллинг. Время не ждет. Пора поднимать паруса.

Мы следовали вдоль побережья Гвинеи по направлению к Бенинскому заливу под видом респектабельного торгового судна. Винсент лишь однажды появился на борту «Удачи». Навестил оправляющуюся от ранения Минерву, долго о чем-то совещался с Брумом и Пеллингом за закрытыми дверями капитанской каюты, а потом снова вернулся на свой корабль. «Скорое возвращение» держалось в отдалении от флагмана. Идущие поодиночке суда вызывают меньше подозрений, чем целая флотилия, поэтому приходилось соблюдать дистанцию.

Несколько раз мы приставали к берегу в населенной местности, чтобы пополнить запасы воды я продовольствия. Обычно ко входящему в гавань судну сразу устремляются стайками лодки мелких торговцев, предлагающих свежие фрукты и овощи, местные диковинки и другой незамысловатый товар. Во всяком случае, так обстояло дело в Вест-Индии. Здесь же пробивающиеся сквозь полосу прибоя на утлых пирогах торговцы чаще демонстрировали не бананы и апельсины, а живой товар, осаждая нас со всех сторон предложениями очень выгодно и с большой скидкой приобрести партию невольников. Брум никого покупать не собирался, но и отказывать никому не спешил. Каждого продавца принимал у себя в каюте, угощал и подробно расспрашивал, почерпнув таким образом немало ценных и полезных сведений. Одного раба он все-таки приобрел: великанского роста негра из племени кру по имени Тоби, который говорил на множестве местных диалектов и знал как свои пять пальцев все мели, подводные скалы и течения на протяжении всего Западного побережья Африки. Надо ли говорить, что Тоби получил свободу не позже, чем доставившая его пирога отвалила от борта «Удачи»? Очень скоро они с Адамом сделались закадычными друзьями и массу времени проводили вместе, корпя над картами и строя планы.

Винсент тоже не терял времени даром. После раскрытия заговора часть экипажа «Скорого возвращения» пришлось перевести на флагман, и теперь уже капитан Кросби срочно нуждался в пополнении. Надо сказать, что разрешил он эту проблему весьма оригинальным способом: взял и купил недостающее количество у местных работорговцев. Многие из команды «Удачи» сочли Винсента крепко пострадавшим на голову от солнечного удара, и мне довелось в те дни выслушать немало скептичных реплик и откровенных насмешек на его счет. Большинство сходилось на том, что приобретенные рабы, доставленные на побережье из центральных областей Африки и никогда не видевшие океана, не смогут привыкнуть к перемене обстановки и моряков из них не получится. Так что лучше всего, пока не поздно, сбагрить их с рук, продав капитану первого встречного невольничьего судна.