— Разве так ты это представляла? Этого хотела? Я не верю, что глубоко в море ты знала все о том, что принесет эта жизнь. Ответственность. Слуги. Деньги. Аристократы и их жены, следящие за каждым твоим шагом с осуждением.

— Нет! — закричала Сирша. — Это ты хотел услышать, Деклан? Я хотела только его. Мне плевать, были бы вокруг нас стены дома. Я хотела его любовь, его внимание, его смех. Я хотела построить жизнь вокруг него, завести семью и состариться вместе.

— Но ты делаешь не это. Ты стоишь на краю утеса и гадаешь, как скоро прыгнешь в воду и пропадешь навеки.

Он видел ее насквозь так просто, что это ее пугало. Сирша не ощущала, что подвигалась по дюйму к краю, но она это делала. Она была все ближе к свободе волн.

И горькому одиночеству. Болезненному концу. Разбитое сердце медленно лишало ее разума, и она скоро погрузится на дно морское.

Слеза покатилась по ее щеке.

— О, Деклан. Совсем не так я представляла жизнь.

Он раскрыл объятия.

— Иди сюда, русалка. Высуши слезы.

Она подбежала, дала его теплу окутать ее. Это было не как с Манусом, она и не ждала такого. Никто не мог сравниться с человеком, заполнившим ее сердце, какие бы ошибки он ни совершал.

Деклан гладил ладонями по ее спине.

— Все будет хорошо, Сирша.

— Откуда тебе знать?

— У тебя есть только два варианта. Оставаться женой человека, который пропадает на месяцы, или вернуться домой.

— У меня нет дома, — она всхлипнула. — Я не могу вернуться к своей семье. Они или запрут меня или выгонят из воды.

— Они — не единственные русалки в океане.

Сирша отпрянула.

— Что?

— Тут несколько групп, они зовут себя стаями. Они добрее их глубоководных родичей. Они примут тебя, если попросишься.

— Моя мама упоминала родню, — отметила она. — Я не знала, что она имела в виду, но, может, это как-то связано с русалками отсюда.

— Ты можешь и не узнать. Но ты будешь со своим народом. В безопасности.

— Ты их ненавидишь?

— Кого?

— Людей. Ты совсем им не доверяешь.

— После того, что я увидел, я не могу им доверять, — он отпустил ее и отошел. — Они врут, обманывают и крадут. Люди — не идеальные, какими мы их считали когда-то, и каждый из них способен на жестокость.

— Не верю. Я видела много хорошего в них.

— В ком? Ты про мастера? Он больше фейри, чем человек, — Деклан пошевелил пальцами, подняв руки. — Или ты думала, что ему отдали человеческие ладони?

— Теперь ты жесток.

— Это в моей природе.

Она не хотела такого себе. Сирша понимала, что многие фейри были возмущены. Многие желали власти, а люди так много у них забрали. Но она думала, что Деклан видел и хорошее, не только плохое.

Хоть она видела толпы людей с осуждающими взглядами, они и помогали друг другу. Женщина дала кусок хлеба голодному ребенку. Слуга помог подмести после долгого тяжелого дня. А старики передавали традиции и знания.

Это делало людей достойными. Они были хорошими, и она не забывала этого.

Ее уши горели от желания услышать настоящую тишину. Она хотела, чтобы океан давил на ее грудь. Может, это ослабит тревогу, что мешала ей дышать.

— Мое место тут, — прохрипела она. — Это мой выбор. Теперь это мой народ.

— Ты обманываешь себя, если веришь в это, — Деклан покачал головой. — Я задержусь ненадолго. Похоже, в доме нужен мужчина.

— Это будет неприлично.

— Мы не подходим под приличия, Сирша. Мы с тобой — создания полуночи и монстров. Дикая Охота близко. Мы нужны друг другу, если хотим пережить ее.

Он пошел прочь, а Сирша уставилась на море.

Дикая Охота. Она забыла, что Лорд и его подчиненные едут по землям людей и собирают фейри, которые не должны там находиться. Он попытается забрать ее?

Это было важно?

Она поежилась и обвила себя руками. Она должна была пойти внутрь, представить Деклана слугам и ответить на их вопросы.

Волны бились об утес. Чайки кричали сверху. И Сирша оставалась на краю утеса, слушала песнь моря.

* * *

Грохот эхом разносился по коридорам поместья. Тарелки и вазы бились о камень. Несколько голосов шепталось во внезапной тишине, вопросы не получали ответов, грохот продолжался в доме.

Сирша уже растерзала свою комнату. Она выбросила шторы с балкона, разбила зеркало, порвала матрац в отчаянных поисках. Она прошла по коридору, оттолкнула дворецкого и принялась за комнату Мануса.

Кто-то мог сказать, что она сошла с ума. Она слышала, как слуги об этом шептались. Хозяйка оказалась слишком нежной, чтобы жить в доме без господина. С кем связаться? Они не знали о ее семье.

Бедняжка нуждалась в помощи.

Она фыркнула и порвала подушку. Помощь. Словно они знали, как ей помочь.