– Как вы, госпожа? – спросила женщина, принимаясь хлопотать вокруг печки. – Зря вы из комнаты вышли. Ой, зря. Голова ваша как? Сильно ударили? Видели бы вы, как ярл рассвирепел, когда узнал, что кто-то поднял на вас руку.

Пока она болтала, я потрогала тряпку на голове, которую мне намотали сразу после окончания битвы. И даже не подумали промыть рану или что-нибудь приложить. Впрочем, я была так взволнована происходящим, что и сама толком не обратила на это внимания. Да и голова уже совсем не болит. Хотя это и странно.

Закончив с печкой, женщина повернулась ко мне лицом, и я смогла лучше ее рассмотреть. Лет тридцать пять, может немного меньше. Низкого роста, не тонкокостная, а крепкая, плотно сбитая. Волосы темные, собраны в две косы. Черты лица запоминающиеся.

– Что с вами, госпожа? – спросила она встревоженно.

Я задумалась. Мне просто необходим был источник информации. Судя по ее манере разговора, они с прежней владелицей этого тела были либо подругами, либо кем-то вроде того. Хотя я могу и ошибаться, и это просто служанка, любящая поболтать.

Мне бы не хотелось, чтобы о моем состоянии знали лишние люди. Рискнуть?

– Как тебя зовут? – спросила, встав так, чтобы отрезать ее от двери. Мало ли, вдруг решит сбежать, а мне хотелось бы для начала поговорить.

Глаза женщины распахнулись в удивлении. Она даже отшатнулась немного, словно в испуге.

– Да… как же это? – ошеломленно прошептала она. – Святая Асэ, что же это делается? – сказала она чуть громче.

– Не кричи только, – одернула я ее, так как мне показалось, еще немного – и она заголосит сиреной. – Иди сюда, – я протянула ей руку, за которую она, несмотря на явный шок, вцепилась, как утопающий за соломинку. – Ну так как?

– Что? – переспросила она заторможенно.

Вздохнула, присаживаясь на кровать и утягивая за собой женщину. Она, будто послушная чужой воле кукла, села, неотрывно смотря на меня.

– Имя твое как? – переспросила терпеливо, понимая, что для подобного поведения у нее явно есть причины.

Вместо ответа женщина всхлипнула, согнувшись, уткнулась носом в колени и горестно заплакала.

Я, честно говоря, растерялась. Не зная, что делать и говорить, принялась осторожно поглаживать служанку по сгорбленной спине. Я собиралась сделать вид, что потеряла память, но, может быть, у них тут подобное считается чем-то вроде смерти? Вскоре я узнала, что мои предположения верны.

– Не помните? – вытерев покрасневший нос неизвестно откуда взявшейся тряпкой, спросила женщина. – Ничего не помните?

– Ничего, – подтвердила я, не став уточнять, что помню-то я все, только совсем не о жизни Хильдегарды.

Женщина снова заплакала. Я не стала ей мешать. Встала и отошла к окну. Через плохо обработанную слюду почти ничего не было видно, но я все-таки рассмотрела в опускающихся сумерках горы. Пейзаж за окном не блистал разнообразием цветов. Белый снег, серые горы, темное, нависшее над беззащитным миром небо, похожее на длань карающего бога. Ночью пойдет снег, поняла я неожиданно для себя, словно ощутила дыхание холода и услышала завывание ветра, заблудившегося между остроконечных тысячелетних скал.

– Хельга, – услышала я и разорвала странную нить, связывающую меня с внешним миром. В груди потянуло от чувства потери. Что это только что было? Непонятно, но разберусь чуть позже.

– И ты?..

– Я ваша личная служанка, госпожа. Мы с вами вместе с самого вашего рождения. Я помню вас крохой, вот такой, – Хельга развела руки в стороны, показывая размеры этого тела при рождении. – Мне десять зим всего было, когда ваш отец пришел к моей матери и сказал, что жена его ночью разродилась и вам требуется подружка. Я была так счастлива, так счастлива.

– Десять, – повторила я задумчиво. – А сейчас тебе сколько?

– Двадцать шесть.

– Хм, – я оглядела ее внимательнее. Выглядела однозначно старше. – Расскажи мне, почему ты плакала только что?

– Так ясно ведь, – глубоко вздохнув, Хельга всхлипнула в последний раз и принялась за рассказ: – Когда боги гневаются, то забирают память, повелевая человеку начать жизнь заново.

– И что тут плохого? Человек ведь не умирает, просто теряет память.

– Что вы? – ужаснулась Хельга. – Потерять память – то же самое, что умереть, ведь теперь вы будете другой, совсем другой. От вас прежней осталось только ваше тело, да и то…

– Что?

– Ваш взгляд, госпожа, – Хельга испуганно тряхнула головой. – И как я сразу не заметила? Ваш взгляд совсем другой. Видите, вы уже другая. Моя госпожа умерла, – из глаз девушки снова полились слезы.

Я не стала ее успокаивать, так как она в чем-то была права. Прежней души в этом теле однозначно нет. Не знаю, по какой причине не слишком сильного удара по голове хватило, чтобы убить эту девушку, но это так. Она на самом деле умерла.

Когда Хельга немного успокоилась, то посмотрела на меня настороженно, явно не зная, как себя со мной вести.