— Здесь хватит работы для некроманта, — улыбнулся он.

— Работы для некроманта… здесь тяжело и душно, пойми. Небо давит на тебя, словно крышка гроба или могильная плита.

— Откуда ты можешь знать, как давит крышка гроба или могильная плита? Довелось полежать? — он ещё пытался шутить.

Аэсоннэ не ответила. Так и сидела, сгорбившись и сжимая коленками ладони.

— Послушай, — попытался он вновь, — небо здесь — обычное, голубое. И солнце, и горы, и всё остальное. И мертвяки, которые точно так же пытаются разорвать и слопать живых. Их надо защищать. В этом долг некро…

— Они здесь все мертвы. Все куклы! — Аэ вдруг вскочила, кулаки сжаты, и меж ними словно ударила белая молния. — Здесь нет живых! Ты не видишь?! Не понимаешь?!

Фесс только заморгал.

— О чём ты, Аэсоннэ? Люди как люди, гномы как гномы. Эльфов мы пока что не видели или там орков, но не сомневаюсь, что и они найдутся, такие же, как везде. Это просто мир, один из множества; мир в Упорядоченном, и мы, конечно же, найдём, как выбраться отсюда.

Юная драконица выслушала его с непроницаемым выражением. Жемчужные волосы растрепались, однако она даже не пыталась их поправить.

— Нас сбросило в яму, — повторила она, медленно, словно младенцу. — В яму с мертвецами. И они…

Дорога, которой катила их тележка, была оживлённой. Люди и гномы, пешие и конные, на возах и прочем — всё вперемешку. Длинноухий ишак меланхолично протопал навстречу, задрал хвост и, не меняя всё того же философического выражения, опорожнился.

— Для мертвецов они все ведут себя просто неотличимо от живых, — заметил некромант.

Драконица тяжело вздохнула.

— Сперва я сомневалась. Теперь уверена. Вот после этого, — и она чуть ли не с отвращением ткнула в его глефу.

— Почему? Отчего?

— Тебя не удивило, как легко нашлось всё потребное, чтобы у тебя вновь появилось бы твоё излюбленное оружие? Истинные золото и серебро! Истинная сталь! Рунные камни! Всё заботливо доставленное прямо нам под нос, подсунутое, если угодно!

— Нам пришлось ради этого потрудиться, разве не так?

Драконица только возмущённо выдохнула. Запустила обе пятерни в волосы, словно в отчаянии от его тупости.

— И потом, как это соотносится с «мертвецами» или «куклами», что якобы окружают нас? У них есть вера, храмы их бога, чем бы он ни оказался, есть магия и чудовища — эта «яма» совершенно неотличима от…

— Для тебя, — уронила Аэсоннэ. — Не для меня.

И добавила, словно нехотя:

— Убедись, что у них имеются души.

— Если тут есть мертвяки, то и души у живых, само собой, имеются! — удивился Кэр. — Классика некромантии!..

— Ты ещё убедишься. «И разочаруешься», — Аэсоннэ говорила, словно умудрённая мать.

— Ну, когда разочаруюсь, тогда и поговорим, — Фесс постарался улыбнуться, но получилось скверно. Что накатило на эту драконицу?

Они помолчали. Молчание выходило тоже скверным и недобрым. Некромант не выдержал первым:

— И это всё, что волнует тебя? Ничего больше? Что мы, э-э, в «могиле»?

— Не смешно, — отрезала она. — Нет, меня волнует, и кое-что ещё… кроме того, как мы станем отсюда выбираться.

— Тропа отыщется, — начал было он, но драконица лишь отмахнулась.

— Мне нужно другое.

И отвернулась.

Какой-то проезжий парень на телеге попытался ей подмигнуть:

— Эй, чего скучаешь, красавица?

Аэсоннэ ответила одним коротким взглядом, но таким, что парень побелел, глаза его широко раскрылись, он судорожно сглотнул и свалился с передка, хорошо ещё, что не под колёса или копыта.

— Не люблю глупых ухажёров, — буркнула драконица в ответ на вопросительный взгляд некроманта.

Фесс решил пока что воздержаться от дальнейших расспросов.

Весь день до самого вечера Аэ пребывала в отвратительном настроении. Бурчала что-то себе под нос, как показалось некроманту — на разных языках, мрачно зыркала по сторонам, да так, что встречные-поперечные только и успевали убраться с дороги.

— Куда теперь? — осведомилась она саркастически, когда солнце стало садиться, а впереди показалось очередное село с постоялым двором. — Во-он в тот трактир? Поужинать похлёбкой, козьим сыром, хлебом с домашней колбасой, расспросить местых насчёт неупокоенных, узнать, что да, конешное дело, шастают так, что спасу неть! — произнести патетическую речь о защите простых смертных и отправиться на погост?

— У тебя есть другие предложения, Аэ? Прости, не пойму, к чему ты клонишь, — развёл руками Фесс.

— Копаться в могилах вредно для здоровья. Из ямины с гниющими останками надо вылезать.

— Ну, и кто теперь произносит пафосные речи, а? Куда вылезать и как? Мы не можем нащупать тропу в Межреальность! Нужны особые чары, как видно, мир не закрытый, но донельзя странный, похоже, придётся…

Аэсоннэ хлопнула себя по лбу в притворном отчаянии.

— Вылезти из этой ямы можно только одним способом.