— Это так мило. Что это?

Она посмотрела на Оскара, ожидая ответа, но он только кивнул на пакет.

— Почему бы тебе самой это не выяснить?

Она медленно опустила руку в пакет, не совсем уверенная, что хотела узнать. Ее кончики пальцев обхватили сбившуюся ткань, которая была обвернута шнурком. Она достала сверток из пакета и посмотрела на него с интересом. Что-то было завернуто в темно синюю ткань, усыпанную мелкими белыми ромашками. Она положила сверток на кухонный стол и снова посмотрела на Оскара, который, казалось, затаил дыхание.

Медленно она потянула за шнурок, освобождая ткань от узла. Как только шнурок развязался, ткань раскрылась. Сара моргнула и вдруг поняла, что тоже не дышала.

На темно синей ткани друг на друге лежали, сияя, словно полная луна в темной ночи, четыре идеально круглых печенья слегка коричнево-золотого цвета. Сара, наконец, сделала вдох и посмотрела на Оскара.

Словно прочитав ее мысли, он ответил:

— Сара, Элли испекла их для тебя. У нее ушло все утро и вся мука в доме, но, в конце концов, ей удалось испечь немного печенья, по рецепту твоей мамы. Она хотела сама принести тебе их, но я сказал, что сделаю это сам, — он замолчал и слегка кивнул, — У Элли выдалось весьма тяжелое утро. Она хотела испечь печенье, которым Энн смогла бы гордиться, и… и, давай скажем так, ей очень не хватает твоей мамы.

Сара кивнула. Она прекрасно все понимала. Она развернулась к печенью и улыбнулась, новые слезы набежали ей на глаза. Они выглядели в точности, как у ее мамы. Сара подняла одно и поднесла его к носу. Она глубоко вдохнула и закрыла глаза. Перед ней стояла мама. В фартуке, испачканном в муке, раскатывающая тесто, выдавливающая печенье формочкой легким движением своей руки. Она открыла глаза и посмотрела на пустую кухню и зеленый фартук мамы. Медленно и осторожно она откусила печенье, позволяя песочному тесту растаять у себя во рту. Слеза скатилась по ее щеке.

Сара повернулась к Оскару, который по-прежнему казался довольно взволнованным, ожидая ее реакции.

— Передайте Элли… они идеальны. Прямо как у мамы.

Оскар улыбнулся с облегчением.

— Она очень обрадуется, услышав это.

Сара кивнула, но казалась потерянной в своих мыслях, глядя на печенье.

— Я пойду, проверю скот. Дай нам знать, если тебе что-то будет нужно, хорошо?

Сара слабо улыбнулась Оскару.

— Хорошо, спасибо. И прошу, поблагодарите Элли от меня.

Когда Оскар закрыл за собой дверь, она прошептала пустому дому:

— Вы такой милый, Оскар. Но мне нужно вспомнить. А я не уверена, что кто-то сможет мне в этом помочь.

С отъездом Генри у Уильяма появилось столько свободного времени, что он начал волноваться, что может сойти с ума. У него никогда в жизни не было столько времени для отдыха, и сейчас ему было от этого не по себе. Он думал обо всех тех днях, когда возвращался с лесопилки домой абсолютно измотанный, и просыпался следующим утром только для того, чтобы заняться тем же самым. К тому времени, когда Уильям заканчивал всю возможную работу на ферме, он чувствовал себя поглощенным масштабами своих обязанностей. Иногда бывали такие дни, когда он был готов отдать все что угодно за один выходной, а теперь, ему было нечем занять свое время.

— Спасибо, что подвезли, Мистер Уилкес. Я вам признателен, — сказал Уильям, вставая с сидения грузовика.

— Всегда, пожалуйста, Уильям. Я пообещал твоему отцу приглядывать за вами с Томми, пока он в отъезде, так что если тебе что-нибудь понадобится, просто свистни.

— Хорошо, сэр.

Он захлопнул дверь грузовика и слегка поморщился, когда от резкого движения почувствовал боль в плече. Он посмотрел на свою, по-прежнему неподвижную, руку в повязке. Уильям был рад, что отделался только одним переломом, но не сомневался, что когда все закончиться, будет несказанно рад тому, что сможет держать кружку с кофе этой рукой.

Уильям решил зайти с главного входа в магазин, вместо входа для работников. Так ему будет лучше понять, как управлять магазином. Ему казалось, что он был здесь в последний раз уже очень давно, и слабые воспоминания о том дне, в лучшем случае, были туманными. Ощущения после несчастного случая все еще были свежими, а боль в руке была такой сильной, что он едва мог вспомнить детали своего визита на лесопилку после осмотра у доктора. Он помнил разговор с Джейком, и ему было жаль, что они больше не будут работать вместе. Возможно, Джейк уже нашел другую работу, но Уильям знал, что это маловероятно. Не только потому, что было мало работы поблизости, но еще он переживал, что Вернон в своей убедительной манере сможет повлиять на других предпринимателей в городе, чтобы они не дали шанса Джейку. Уильям бы не удивился, если бы Вернон сделал что-нибудь подобное. Не секрет, как он относился к Джейку и, затаив на него злобу, Вернон может превратить его жизнь в ад.

В магазине было людно, но не так, как обычно. Утром поток покупателей всегда не слишком сильный. На самом деле Уильям был рад, что ему не придется проталкиваться через толпу покупателей. Он прекрасно знал, чем грозит даже малейшее прикосновение к его руке или плечу, от этого его пронзала невыносимая боль, или что еще хуже, от этого мог замедлиться процесс заживления.

Когда он направлялся в сторону центрального прилавка, заметил проблеск сверкающих рыжих волос за кассой. Он не часто виделся с Маргарет последнее время, и его совесть была не спокойна. Маргарет доставляла немало проблем в обычное время, поэтому Уильям решил, что лучше ему будет уделить больше времени восстановлению, ментальному и физическому, после несчастного случая, прежде чем он сможет уделить свое внимание ей.