А тем времени за их спинами ставили пищали на треноги и заряжали.

— Расступись! — Проорал командир полка.

И аркебузиры прыснули в стороны от ворот.

Бум! Бум! Бум!

Почти синхронно ударили пищали, приложив небольшими фунтовыми ядрами эти мантелеты, от которых только щепки полетели в разные стороны. Аркебузиры же сразу после этого залпа, сошлись обратно и продолжили поддерживать нужную плотность огня.

Спустя полминуты вновь расступились.

И вновь пищали пробили в шести местах мантелеты. А потом еще раз. И еще. На пятый же залп половина из этих заграждений завалилась, не выдержав такого насилия над собой. И вперед пошли пикинеры с бердышами. Прямо на деморализованных защитников.

Рывок вперед. Прыжок в пролом. И колющие удары под дых вскинувшим щит защитникам. И пошло-поехало. Большие двуручные топоры в этом замесе без строя и порядке — страшная вещь!

Пара минут и у ворот все закончилось. Напор из пятисот лиц в атакующей колонне сделал свое дело. Особенно после такого деморализующего обстрела. После чего бойцы, опасаясь контратаки защитников развернули мантелеты. И перенесли ближе пищали.

И очень, надо сказать, своевременно.

Поняв, что ворота взяты, защитники пошли в большую общую контратаку. Вот тут-то их аркебузиры при поддержке пищалей и встретили. Предельно горячим приемом.

Аркебузир перехватывал свое оружие после выстрела и продувал полку. Правой же вытаскивал из поясного патронажа очередной пенал-газырь и, закусив зубами пробку, открывал его. Подсыпал немного пороха из газыря на затравочную полку. Закрывал ее. Протряхивал его в затравочное отверстие парой несильных ударов.

С подшагом перехватывал аркебузу и просыпал основной заряд в ствол, закидывая пустой пенал в подсумок. Прибивал порох тремя ударами приклада о землю. После чего тянул за края промасленной тряпочки и извлекал ее из крышки, вместе со свинцовой пулей. Закидывал пулю с тряпочкой в ствол. Прибивал все это шомполом. Кидал крышку газыря в подсумок.

Перехватывал с обратным подшагом «ствол». Обдувал, разжигая фитиль. Крепил его. Проверял ход. Брал аркебузу на изготовку. Отворял полку. И стрелял. После чего его ждала вся процедура заново.

На все про все, натренированный стрелок Иоанна тратил около тридцати секунд. Что по тем меркам — невероятно быстро. Обычно возились сильно больше. Минуты по полторы-две. Тем более, что берендейку еще не изобрели[1]. А Иоанн, использовав ее в предыдущих кампаниях, от нее отказался в пользу более компактных и удобных газырей. Ведь с ними можно было быстро восполнять расстрелянный боеприпас стрелков. Просто передав из зарядной двуколки им снаряженных газырей. Промасленная же тряпочка, не только фиксировала пулю в крышке, но и выступала изолирующей влагу прокладкой. Отчего в газырях порох не отсыревал.

Аркебузно-пищальный огонь сделал свое дело. Защитники откатились от ворот в полном беспорядке. А Иоанн, не тратя времени зря, уже отправил туда второй пехотный полк. Чтобы развить наступление. Все-таки бойцы первого устали, да и потери понесли. А тут — свежие ребята.

Защитники попытались запросить переговоров. Но Иоанн их проигнорировал. Продолжив вводить в город полк за полком, перемалывая стремительно тающее сопротивление. Всякое сопротивление. Какие-то очаги обороны возникали внутри усадеб детинца, но пищали легко открывали двери своими фунтовыми ядрами. А дальше… дальше все было быстро и мрачно.

— Государь, — осторожно спросил на латыни представитель Людовика XI при его ставке. Какой-то виконт, имя коего король никак не мог запомнить. — Отчего ты не захотел говорить с их парламентерами?

— Они стреляли в моих парламентеров.

— Но они сдаются.

— Не слышу.

— Сир, они сдаются, — вновь попытался чуть громче произнести виконт.

Иоанн обернулся к нему. Внимательно посмотрел ему в глаза и повторил:

— Не слышу. И слышать не желаю. У того, кто стреляет в парламентеров нет чести и нет будущего.

После чего отвернулся и вновь погрузился в свои мысли.

Впрочем, ненадолго. Окружающие его аристократы попытались воззвать к его гуманизму и человеколюбию. Дескать, не по-рыцарски убивать того, кто сдается. Не благородно это. И вообще — так только злодеи поступают.

— Людовик XI так перебил всех Арманьяков, — пожав плечами возразил Иоанн на очередной пассаж виконта.

— Нет! Он не отдавал этого приказал! — Воскликнул виконт. Я был при Лектуре. — Мой руа уже покарал того бесчестного человека, что совершил это злодеяние!

— Вот как? — Повел бровью король. — Ну хорошо. Уговорили. Передайте в полки, чтобы прекратили бойню. Давайте поговорим с выжившими.

Штурм производился атакой сразу на детинец с западного направления вдоль Двины. Поэтому оба посада не пострадали. А основная резня пришлась на детинец, известный также, как Верхний замок. Тот самый, где селилась всякая местная аристократия и наиболее богатые люди города.

Вот им-то от штурма и досталось. Ремесленная же часть Полоцка не только выжила, но и даже отделалась легким испугом. Эти люди Иоанну были нужны. Поэтому он и не стал предпринимать штурм сначала посадов. Мог бы. Но не стал, посчитав, что более рискованная стратегия в данном случае лучше. Да, у жителей Полоцка могли оказаться кулеврины и тогда они бы поставили его наступающие войска в два огня, нехило навешивая с флангов. Да и с обычных «стволов», работая с северной стены Большого посада можно было дел наделать. Но руководство обороной города посчитало иначе. Они вообще в серьез не рассматривали эту осаду. Дескать, подойдут, постреляют и тяжело вздохнув, отойдут. Ведь долго подводить кулеврины на ломовую дистанцию Иоанн не мог. Где-то уже недалеко находился Казимир со своим войском. И зависать под Полоцком надолго королю было не с руки. А быстро взять этот город? Да там никто о том и помыслить не мог. Слишком внушительными и удачно расположенными выглядели укрепления. Наш герой же был иного мнения…