Корабль стоял на ровной площадке. Минут сорок Госсейн наблюдал за ним. За это время из темноты вынырнул трейлер, приземлился у воздушного шлюза корабля и через несколько минут улетел. Вскоре те же манипуляции проделал другой трейлер. Госсейн заметил, что в обоих случаях трейлер улетел раньше, чем предсказателю разрешили подняться на борт корабля.

Подлетев на расстояние пяти миль, он выяснил наличие энергии на борту и был глубоко разочарован. Только электричество и в незначительных количествах. Управляемый реактор был заторможен.

Сильно волнуясь, Госсейн начал насвистывать какую-то мелодию и почувствовал, что Лидж смотрит на него.

– Вы нервничаете? – сказала она удивленно. Нервы, мрачно подумал он. Правильно.

При сложившихся обстоятельствах он мог или подождать, наблюдая за кораблем, чтобы получше ориентироваться в обстановке, или попытаться немедленно захватить его.

– А ваши возможности, – спросила Лидж, – как они действуют?

Наконец-то она заинтересовалась. Госсейн улыбнулся и покачал головой.

– Это немного сложно, – сказал он. – Я не хочу вас обидеть, но думаю, это выше вашего понимания. Хорошо, попробую объяснить. Протяженная область, называемая пространством-временем, всего лишь иллюзия чувств. И все, что вы видите, слышите и ощущаете, имеет очень маленькое отношение к реальности. Мы с вами ориентированы в пространственно-временном континууме гораздо лучше, чем любой средний индивидуум. Только вам, как предсказателю, ближе его временная часть, а мне – пространственная.

Казалось, она уже перестала слушать.

– Значит вы, как и мы, не всемогущи? Какие у вас ограничения?

– А если я скажу вам это попозже? Сейчас я должен кое-что решить.

Лидж вела корабль через ночь и становилась все бледнее, слушая его инструкции.

– Я думаю, вы не имеете права, – дрожа, сказала она, – просить меня об этом.

Госсейн сказал:

– Я хочу задать вам один вопрос.

– Да?

– Когда вы были с Юригом в камере, что бы случилось, если бы он убил меня? Дал бы вам Фолловер возможность спастись?

– Нет. Я была только инструментом, чтобы заставить вас применить все ваши способности. Если бы вы погибли, я тоже не осталась бы долго в живых.

– Ну и как? – мягко спросил Госсейн.

Женщина молчала, ее губы дрогнули. Нейропоток, излучаемый ею, изменился с обеспокоенной неровности к напряженному, но постоянному излучению. Наконец, она подняла взгляд.

– Хорошо, – сказала она. – Я сделаю это.

Он взял ее руку в молчаливом одобрении. Он не вполне доверял Лидж. Может быть, это тоже была ловушка. Но тень уже поняла, что проще пообещать поймать Гилберта Госсейна в западню, чем сделать это.

Госсейн прищурился. Он должен действовать. Он был уверен в правильности своего поведения. Он будет так продолжать, пока необходимость не заставит его быть более осторожным.

Его мысли прервались, когда луч прожектора ударил в переднее окно. Раздался щелчок, и включился магнитный приемник. Послышался мужской голос:

– Пожалуйста, приземлитесь в освещенной зоне в сотне ярдов от входа.

Лидж направила корабль вниз.

Когда они приземлились, из приемника снова раздался голос.

– Сколько вас?

Госсейн показал один палец и кивнул.

– Одна.

– Пол?

– Женский.

– Очень хорошо. Одна женщина выйдет из трейлера и приблизится к службе контроля у трапа. Трейлер немедленно поднимется и отойдет на расстояние пяти миль. Как только он удалится на указанное расстояние, предсказателю будет разрешено подняться на борт.

Итак, трейлер должен отойти на пять миль. Госсейну показалось, что предыдущие два предсказателя были впущены раньше, чем трейлеры достигли этой дистанции.

То же произошло и сейчас. Госсейн, который телепортировался в заднюю кабину управления, видел, как Лидж стоит на маленькой площадке возле сходен. Через секунду она начала подниматься по трапу.

Он взглянул на спидометр. Трейлер не отлетел и на две алертанские мили.

Тут могло быть две возможности. Или это западня, и его заманивают туда, или космические ветераны расслабились и не придерживались строгих правил.

А может, и то и другое одновременно. Например, западня Фолловера, о которой команда ничего не знает. Или экипаж был предупрежден, но не принял предостережение всерьез.