Эти слова сжигают меня, пожирая изнутри. Мне нужно, чтобы она знала о моих чувствах, чтобы я смог предпринять следующий шаг и попросил стать моей женой. Знаю, люди подумают, что мы движемся слишком быстро, что мы еще не так хорошо знаем друг друга, но мне абсолютно плевать. Я люблю её. Я получу её. Я хочу, чтобы она стала моей навечно. Плевать, что говорят остальные. Пока она со мной, остальные могут выкусить.

— Эй, успокойся, — говорит она.

Я тут же успокаиваюсь. Мы молча входим в номер. Я бросаю сумку на пол и начинаю ходить взад-вперёд, потирая лицо.

— Ты сводишь меня с ума, — тихо произносит она.

Я смотрю на неё и, прежде чем успеваю подумать, толкаю её к кровати. Как только она падает, я захватываю ее руки и удерживаю над ее головой.

— Тревор, остановись. Ты пугаешь меня. — Её голос дрожит, а я наконец-то ломаюсь.

— Я люблю тебя.

И вот я сказал это. Теперь я чувствую, что могу дышать.

— Я, чёрт побери, люблю тебя так чертовски сильно, что это сводит меня с ума, — я прижимаюсь своим лбом к её. — Мне нужно, чтобы ты согласилась выйти за меня замуж. И не говори, что ещё слишком рано. Мне плевать, что скажут остальные. Это случится так или иначе, так что просто согласись.

— Что? — спрашивает она.

В её голосе я слышу шок и недоверие.

— Скажи, что любишь меня, — рычу я. — Я, чёрт возьми, схожу с ума. Скажи, что любишь меня.

— Я люблю тебя.

Слёзы текут по её лицу прямо на волосы.

Увидев её слёзы, я понимаю, что был таким идиотом. Я ненавижу, когда она плачет.

— Господи, малышка. Прости меня. Я такой придурок. Я просто хотел, чтобы ты знала, что я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой.

Отлично. А теперь я похож на подкаблучника. Я встаю, взяв её на руки, и выхожу на балкон, где я сажусь на диван с ней на коленях.

— Это самое худшее предложение в истории, — говорит она, зарываясь лицом в мою шею.

— Зато оригинальное.

— Ага, — соглашается она, но это не звучит сердито.

Но я зол на самого себя. В моей голове всё складывалось иначе. Она заслуживает больше, чем какое-то чёртово предложение из-за ревности. У меня даже нет кольца, чтобы надеть ей на палец.

— Я забираю всё обратно.

— Что? — спрашивает она, поднимая глаза на меня.

— Я забираю всё обратно. Просто забудь обо всём, что случилось.

— Я.... — начинает она, но я перебиваю её, когда снова замечаю слёзы у неё на лице.

— Дерьмо. Нет, не эту часть. Ты обязана запомнить ту часть, где я признался тебе в любви. Этого не изменить.

— Ох.

Она морщится в замешательстве.

— Однажды я попрошу тебя выйти за меня, но сделаю это должным образом. До тех пор знай, что я люблю тебя.

Я касаюсь кончиками пальцев её щеки, наблюдая за улыбкой и понимая, что груз, который находился на моих плечах, наконец-то исчез.

Я наклоняюсь и начинаю целовать её. Она пахнет кокосом, океаном и солнцем. Она наклоняет голову в сторону, предлагая мне лучший доступ к её шее. В следующее мгновение она исчезает, начиная бегать по комнате.

— Чёрт! Я опаздываю, — восклицает она, доставая платье из сумки и натягивая его на голову.

— Куда опаздываешь?

— Я должна была встретиться с мамой в спа-салоне двадцать минут назад.

Она снимает резинку и распускает волосы, заплетённые в косу, а затем собирает их в сумасшедший пучок на голове.

— Вернусь через пару часов, — произносит она, хватая сумку со стула.

Прежде чем она убегает, останавливаю её и крепко целую в губы.

— Я люблю тебя, — шепчу я напротив её губ.

Она улыбается, отклоняясь чуть назад, и поднимает на меня взгляд.

— Я тоже тебя люблю.

Я не успеваю осознать это, как Лиз исчезает, хлопая дверью.

— Дерьмо, — я потираю лицо, думая о том, что мне срочно нужно позвонить Новембер и узнать, что она может подсказать мне насчет предложения.

Плюхнувшись на кровать, я достаю телефон и набираю её номер.

— Ты звонишь мне из Ямайки? Что случилось? — спрашивает Новембер после первого гудка.

Я смеюсь из-за материнского тона в её голосе, затем я слышу, как начинает плакать Джулай на заднем плане.

— Я не вовремя?

Слышу, как Ашер говорит ей, что позаботится о Джулай, пока она говорит по телефону.

— Нет, твой брат возьмёт её на себя. В любом случае, это его вина. Он теперь её никогда не выпускает из рук, поэтому если её никто не держит, она начинает реветь.