— Это была моя идея, миссис Престон. Обещаю, что присмотрю за Сиенной, — он улыбается, и морщинки на лбу мамы разглаживаются.

— Конечно, Зейн. Я тебе полностью доверяю.

Этот ответ меня нисколечко не удивляет. И хотя я знаю, что она никогда не признает этого вслух, её симпатии целиком на стороне Зейна. Это видно по тому, как её щёки слегка розовеют, когда он обращается к ней напрямую. Полагаю, пронзительный взгляд Зейна может взволновать даже взрослую женщину.

— Спокойной ночи, мам.

Только я собираюсь выйти, как она окликает меня:

— Сиенна, — я поворачиваюсь. — Мне жаль, что всё так вышло с Треем, — она переводит взгляд на Зейна рядом со мной. — Но, может, оно и к лучшему?

Прикусив щеку изнутри, я отворачиваюсь, чтобы не сказать что-то, о чём потом пожалею. Почему никто не понимает? Не только я потеряла человека, которого люблю, но и «Грань» потеряла своего лидера. И виной всему Рэдклифф и его грязные лживые игры с промыванием мозгов. Уже не первый раз я жалею, что выстрелила тогда ему в колени, когда надо было в голову.

Мы с Зейном уже почти выходим из дома, как у входной двери нас останавливает Харлоу, сидящий в гостиной по правую руку от холла. Это комната с большим чёрным роялем, который притягивает мой восхищённый взгляд каждый раз, когда я прохожу мимо. Но пока я даже не осмеливалась прикоснуться к инструменту.

— Зейн, — зовёт Харлоу. Он поднимается на ноги и направляется к нам. — Нам о многом нужно поговорить. Боюсь, я наломал немало дров, не только за последние двадцать с лишним лет, но и этим утром, — он замолкает на мгновение. — Ты всё ещё мой сын. Неважно, что говорит ДНК-тест. Я не хочу, чтобы ты когда-либо думал иначе. Именно ты унаследуешь мою компанию.

— А что, если я не хочу? — холодно отвечает Зейн.

Харлоу переводит взгляд на меня.

— Это семейное дело.

— Конечно, — отвечаю я. — Я подожду в машине.

— Нет, — возражает Зейн. — Мы уже закончили разговор.

— Зейн, послушай… — начинает Харлоу.

— Почему это я должен слушать, когда ты только и делал последние два десятка лет, что лгал мне? Я не могу верить ни единому твоему слову.

— Возможно, мы могли бы сесть и обсудить всё это за чашечкой кофе завтра утром. Уверен, мы найдём…

— Я так не думаю, — перебивает его Зейн. Дёргая на себя дверь из красного дерева, он оглядывается на меня: — Ты идёшь?

И не дожидаясь ответа, он выходит из дома.

Харлоу разворачивается ко мне с мольбой в глазах.

— Ты же понимаешь мои мотивы? Можешь попытаться уговорить его выслушать меня?

Я уже собираюсь ответить, что это вообще не моё дело, но внезапно вспоминаю о своём отце. Он лгал мне — нам — годами. Зачем? Чтобы защитить нас? Но разве тогда Харлоу Райдер чем-то хуже его, если пытается защитить своего сына?

— Я могу попытаться, — готова уступить я, — если вы прекратите ставить опыты на несовершеннолетних заключённых.

Я намекаю на то, что узнала, когда присоединилась к «Грани». Что несовершеннолетних преступников отправляют не в колонию, а в лаборатории «Хромо 120» для проведения экспериментов с изменением ДНК.

Харлоу наклоняет голову, разглядывая меня. В его глазах отражается смятение.

— О чём ты говоришь?

— Да ладно вам, мистер Райдер. Не стройте из себя дурака. Преступники, на которых вы проводите эксперименты, пытаясь изменить их ДНК, чтобы они больше не представляли угрозы обществу? — я подхожу ближе к нему. — Зейн раскрыл ваш маленький секрет в подвале филиала «Мэтч 360» в Легасе. Думаю, скоро он начнёт задавать вопросы, — я хмурюсь и делаю вид, что меня это тревожит. — Жаль, что он только начинает осознавать все масштабы вашей лжи.

Харлоу качает головой.

— Не понимаю, о чём ты говоришь. После трагедии, произошедшей с мамой Зейна, я прекратил все генетические эксперименты и увёз своего сына из Рубекса, — он поджимает губы в жёсткую линию. — Может, тебе стоит подумать дважды, прежде чем обвинять человека, в чьём доме ты находишься, в столь гнусных преступлениях.

Он уходит прочь по коридору.

Я смотрю, как он уходит в свой кабинет, удивлённая столь упорным отрицанием. Когда дверь за ним закрывается, я выбегаю на улицу, к машине, где ждёт Зейн, и сажусь на переднее сиденье рядом с ним.

— Мой отец тебе что-то сказал? — спрашивает Зейн.

— Ну, да… и нет, — я встряхиваю головой, пытаясь упорядочить мысли. — Он хочет, чтобы я поговорила с тобой насчёт него и, видимо, попыталась вразумить.

Сжав кулаки, Зейн так сильно бьёт по рулю, что раздаётся пронзительный, раздражающий звук и не прекращается. Я смеюсь, когда вижу лицо Зейна — на нём смесь удивления, злости и раздражения.

— Как это выключить? — пытается он перекричать рёв сирены.

— Ударь снова!