— Конечно, для вас всё что угодно сделаю. И уберусь, и со всех шкафов сверху пыль стряхну, и окна помою…

— Да, знаю я, хорошая ты девочка, Диана. Беги за продуктами.

Быстренько купив всё, что наспех набросала в список баба Нюра, я вернулась к соседке с полным пакетом. Над нами уже активно топотали, и доносились звуки музыки. Всё ясно — у родителей веселье в разгаре.

— Сколько лет уже живём, а они всё нагуляться не могут, — пожаловалась ведьма. — И ведь управы никакой. Тебя жалко.

— Ничего, скоро я смогу жить самостоятельно, — слишком оптимистично заявила я.

— Да, когда-то будет, и будет ли ещё вопрос. А я, Диана, к дочери переезжаю. Вот отпустила она меня с тобой попрощаться. В больнице я была, обследование прошла, нельзя мне уже самой жить, сердечко шалит.

Сказать, что я расстроилась, услышав эту новость, — это всё равно, что промолчать. Меня мысль, что баба Нюра исчезнет из моей жизни, словно мешком к стулу прибила. На глазах невольно навернулись слёзы.

Я же пропаду без неё.

Зима придёт, куда я подамся, но и её жалко было. Она старенькая, ей покой нужен, а над ней в моей квартире вечные пьянки и гулянки.

— И когда вы переедите? — мой голос дрожал.

— Через три дня приедет заказанный грузовик, сгребёт моё добро, и я перееду в соседнее поселение. Мне там уже и квартиру подобрали. А эту продадут.

— Кому? — я поняла, что плачу.

— Не знаю, милая, не знаю. Может, и пустовать будет, как соседняя квартира. Но я тебе ключики оставлю. Будешь пробираться сюда. Не хотела я съезжать, пока тебе двадцать один не исполнится, но здоровье совсем никакое. Ты уж прости, милая.

Я кивнула. А у самой всё в голове не укладывалось, как я буду без бабы Нюры, она же последняя осталась, кому было дело до моих бед. Может, Благояр родителей усмирит всё-таки.

— Соседнюю квартиру купили, — прошептала я, вытерев слёзы.

— Да, — старушка встрепенулась в ожидании новостей, — и кто?

— Мужчина. Молодой оборотень. Благояр Белый.

— Ааа, — баба Нюра напряглась, — прямо-таки сам Белый. Слыхала я про их клан. Один из самых знатных у оборотней. Хвалятся своей чистой кровью. А чего это он в квартиру заселился, а не в шикарные апартаменты где-нибудь в местечке получше?

— Не знаю, — я пожала плечами, — говорит, что хочет у нас автомастерскую открывать.

— Подминают под себя городок, — старушка тяжело вздохнула, я заметила чёрные круги под её глазами.

А ведь она и вправду совсем старенькая. Права её дочь, доконают старушку мои родители.

— Подминают, баб Нюр, и правильно делают.

— Шустрые какие. Ну и как господин Белый вот к этому отнёсся.

Ведьма указала сухим старческим пальцем на потолок, жирно намекая на моих родителей.

— Сказал, что решает, а не дать ли им пинка, а меня уложить под бок.

— Это он тебе такое заявил? — глаза старушки на лоб полезли, образно говоря.

— Нет, конечно. Дружкам своим у гаража, а я услышала.

— Значит, сноб у меня по соседству, — сделала свои умозаключения ведьма.

— Нет, на самом деле он добрый. Подвёз меня в академию, когда я опаздывала, кофе напоил. На моих рычит. Хорошо, что он здесь, может, они потише станут.

— И как он внешне? Сколько лет?

— Наверное, около тридцати. Красивый очень, огромный, как шкаф, — я засмеялась и развела руки в сторону, демонстрируя габариты плеч Благояра.

— Понравился тебе? — ведьма прищурилась.

— Да, — не стала скрывать я. — Очень понравился. Я когда на него смотрю, мозг в трубу вылетает. Глупею страшно. Но я помню, баб Нюр, кто я, а кто он. Но мечтать-то не запрещено.

— Да, помечтать всегда можно. А знаешь, Диана, стара я уже, конечно, для амурных советов, но если начнёт ухаживать, так поддайся. Ничего серьёзного из этого не выйдет, но хоть будет что вспомнить. Любовь оборотня, пусть и короткая, всё же куда ярче и горячее, чем связь с сатиром.

Я засмеялась. А у самой кошки на душе заскребли. Я, наверное, как и любая юная девушка, мечтала об истинных чувствах, нефальшивых.

Эти три дня прошли незаметно. Я жила у бабы Нюры, нормально спала, ела и зубрила. Всё это время сверху доносились звуки гулянки: одни гости сменялись другими и, казалось, конца и края этому не будет.

Но я знала, как только мамины отпускные утекут сквозь пальцы, родители вспомнят обо мне.