Полный боли стон раздаётся за моей спиной. Кажется, ему так больно не было, даже когда осколок прилетел? Ничего, если вспомнить прапорщика Степаныча, то если Олег хоть на половину такой же как он, то невозможность присмотреть за расхищением, хуже любого наказания. Какой я всё-таки злодей, аж сердце радуется.

По понятным причинам глобального расхищения танчика не получилось, ибо у нас там ещё два бандита ожидают допроса. Вот если будет время, можно и вернуться. Но самое ценное Бобри всё-таки успел снять: топливные картриджи генератора, несколько артефактов «Батарейка», один «Щит» и пару «Бинтов». А ещё была трёхлитровая баклага масла, на половину пустая, и пара контейнеров с 7-миллиметровыми шариками для пулемёта.

Но это не всё вкусное, что можно было снять с этого бронированного джипа переростка. Например, 30-миллиметровая пушка в башне. По заверениям Бобри, её можно демонтировать и всунуть к нам, вместо одного из спаренных пулемётов в башню. Например, в Анину. Но время… Есть ли оно?

Поэтому быстро закинув в салон всё то, что успел приватизировать домовитый гном, рванули к грузовику. Бобри тут же бросился делать осмотр трофея, а мы с Аней отправились допрашивать пленных. С одной стороны один бы я управился не хуже, а скорее всего даже лучше. Но требуется понять, что ожидать можно от этой девицы?

— Ты лучше бы руку ему грыз, быстрее бы вышло, — пинком под рёбра прерываю увлекательный процесс попытки освобождения.

Тот гном, что не был ранен в плечо, пытался зубами то ли развязать, то ли перегрызть ремень, которым был связан его напарник. Ага, толстый кожаный ремень, тут как минимум пираньей надо быть, чтоб справиться. А ведь ещё и ноги скручены кусками провода, который валялся у нах там на одной из полок.

— Кожу вообще лучше хорошенько поварить сперва, в сыром виде она жестковата? — обращаюсь к любителю пожевать. — Тс-с-с… — прикладываю палец к губам, и смотрю на второго, того что ранен, а то он, кажется, что-то хочет сказать. Но тот меня не слушает.

— Вы пожалеете… Ахч… Ктьфу… — валясь на боку, принимается плеваться кровью. Какой не чистоплотный.

— Сказал же, молчи, — потираю костяшки пальцев, — я буду называть тебя Тупой. Не забудь откликаться. Ты меня понял, Тупой? Ты не сверкай глазками, ты кивай.

Но гном попадается упёртый, плюёт в мою сторону и попадает на кроссовок. На мой прекрасный высокотехнологичный кроссовок, серого цвета. Теперь на нём пятно. Обидно. Вот сейчас заеду испачканной обувью в зубы, просто чтоб не так обидно было. Хм… И чего он замолчал? Неужто вырубился?

Смотри-ка, а второй то извернулся и попытался пнуть меня связанными ногами. Не получилось, понятное дело. Засадив ему разок по печени, с ноги, для установления более доверительной атмосферы, киваю Ане:

— Спроси его, зачем они на нас напали?

— Я? — тычет в себя пальцем. Но рассмотрев рожу которую я скорчил, тяжко вздохнув, обращается к гному: — Зачем вы на нас напали?

— Вы все трупы, а тебя … мы по кругу пустим. И будем … пока ты не сдохнешь… Хр… — Аня не выдержав такого наплывы эмоций и восхищения её красотой, пнула пленника в живот.

— Вам всё равно конец… — хрипит гном.

— Стой, — останавливаю, занёсшую ногу девушку. — Не спеши, — несколькими не сильными тычками привожу в сознание «Тупого». Отрезав от его рубахи кусок ткани, запихиваю ему в рот. И прислонив бандита к колесу грузовика, машу Ане: — Продолжай.

— Что продолжать? — хлопает глазами девушка.

— Допрос. Узнай, зачем напали, как здесь оказались, кто навёл, кто ещё в курсе? Давай приступай.

Да уж… Не знаю, как здесь готовят десантников или диверсантов с разведчиками, но отдельно взятый снайпер, ничего не смыслит в пытках. Вот привыкли на всякую химию полагаться… Это же смех и грех.

Спрашивает, гном грозится, Аня его пинает, снова спрашивает, тот вновь рассказывает, в каких позах будет её иметь… Скучно и бесполезно. Единственное, что удалось узнать, это то что ребятки эти из банды «Топоров». И тот только потому, что пленник проболтался, во время грозных речей.

— Отойди, — отодвигаю девушку в сторону, хватаю гнома за шкирку и прислоняю ко второму колесу грузовика. Достаю нож и, схватив бандита за мочку уха, прислоняю лезвие к плоти. — Где остальные?

И этот нахал плюёт мне прямо в лицо. Хорошо хоть, Аня если и пинала, то только в корпус, так что без кровавых соплей обошлось, но всё равно приятного мало. И чего орёт? Думал, я тут шутить буду?

— Ты отрезал ему ухо?! — выкрикивает девушка, смотря на меня широко распахнутыми глазами.

— Пока только одно, — отбрасываю в сторону кусок плоти.

— Ого, — из люка выглядывает Бобри. — Вот теперь я проникся и верю брату! — и снова скрывается в салоне.

— Во что веришь? — выкрикивает Аня ему вслед.

Рыжая голова снова появляется в проёме:

— Лучше быть его кентом, — тычет в меня пальцем, и, переведя указатель на бандита, добавляет: — Чем врагом. Всё нет меня, я мародёрствую…