Кто чего заслужил.

“А впрочем, пусть это будет единственным его наказанием в жизни”, - решила я.

– Ну вот, как я и говорила, - уверенно ткнула в первую попавшуюся карту в последнем раскладе теперь уже для Стаса, - тебя ждет огромный-огромный успех, и ты очень многого добьешься. Станешь большим чиновником. Все у тебя будет хорошо. Полный комплект. Дом, семья, дети и даже деревья.

Назаров почему-то на это мое великое добродушие невесело усмехнулся. Не оценил, ну и ладно. Я сгребла карты в кучу и бросила их в центр стола.

– Ну вот и все, - беспечно улыбнулась.

– А мне?!
– воскликнула возмущенно Настька.

– А у тебя и так все понятно, - отмахнулась я от нее.
– Сдашь все-таки свое ЕГЭ, я надеюсь.

– И все?

– Нет, еще мальчик у тебя появится обязательно. Тот самый, с кем ты там целовалась.

Сестренка недовольно цокнула, а остальные все загалдели. Протасик с Кириллом вспомнили вдруг о пиве, побежали его доставать, на столе снова начала появляться провизия. Точнее ее остатки.

– А себе почему не погадала, - сквозь эту суету я расслышала голос Стаса.

– Потому что себе не гадают, - пожала я плечами, - да и к тому же со мной тоже все ясно. Я дождусь своего парня из армии и выйду за него замуж.

Как бы Юрка не хотел, чтобы я свела общение с кем-либо к минимуму, как бы я ни старалась потакать его желаниям, но, кажется, я прочно обосновалась в этой странной непонятно на какой основе сколоченной компании.

Кирилл со Стасом, понятно, скорее всего, были еще дружны с самого первого курса, а, возможно, еще и до поступления в институт. Протасов как-то не очень вписывался ни интересами, ни мировоззрением, ни кругом общения к этим двум, но, однако, прибился к ним как нетонущая субстанция в проруби. Он не часто появлялся в здании нашего альма-матер, поэтому ему, вероятно, все равно было с кем отбывать эти скучные бесцельные часы его жизни.

Лерка. Лерку с первых дней учебы я не замечала в обществе ни одного из этих троих. С кем она общалась? В основном с девочками, и, я бы даже сказала, очень тесно. В эти вечно щебечущие стайки она вливалась с легкостью и по большей части их украшала. Несмотря на летящую приторможенность, ее уважали, и любая представительница женского пола из нашей группы с радостью бегала с ней прицепом то в туалет, то в столовую, то к расписанию. Так было, если мне память не изменяла, два года. А в этом году неожиданно вечным спутником ее вдруг стал Крайнов. В уборную, конечно, он теперь ее не сопровождал, но одногруппницы внимание самой изящной девицы нашей группы, несомненно, потеряли. Ну и какие выводы я должна была, исходя из всего этого, сделать? Да любой бы на моем месте подумал, что между этими двумя завязались какие-то близкие отношения. Однако я, получается, ошиблась. В личном плане они явно друг друга не интересовали.

– И все-таки, что у вас с Новиковой, - спросила я у Кирилла, когда мы с ним вдвоем сидели за одной партой в ожидании пересдачи злополучного финансового права. В этот раз зануда Эдик (Эдуард Маратович) принимал зачет устно — лично опрашивал каждого, дотошно и с пристрастием. Большинство студентов в аудитории, уткнувшись в конспекты, используя последние минуты перед растерзанием, зубрили. Мы же с Кириллом, словно камикадзе, понимая, что перед смертью не надышишься болтали обо всем что угодно, но только не по теме предстоящего зачета.

– С Леркой? А что это ты о ней вспомнила?

– Не знаю. Просто. Вы вроде всегда вместе и, оказывается, не вместе.
– Я, действительно, сама не знала зачем об этом вспомнила, но мне было очень интересно узнать.

– Вместе — не вместе, - пробубнил Кирилл, покрутил меж пальцев ручку, задумчиво уставившись на препода, пытавшего очередного студента. Я уже успела подумать, что Крайнов либо проигнорировал мой вопрос, либо просто пропустил его мимо ушей. Но он вдруг повернулся ко мне прищурившись: - А ты что, ревнуешь?

От такого неожиданного вопроса я поперхнулась:

– Нет, - поспешила сразу отказаться, старательно избегая так и сверлящего меня взгляда.
– Просто спрашиваю.

Отвернулась. Кирилл едва заметно хмыкнул и тоже отвернулся:

– А жаль, - шепотом прилетело вдруг ко мне откровение, сказанное так легко и искренне.

Опешив, я скосила взгляд. Крайнов уже снова смотрел на меня и улыбался откровенно и самонадеянно. Он явно не сомневался, что вот это его: «А жаль...» всколыхнет мое бестолковое сердце. Оно томительно сладко заноет, в ушах поднимется оглушающий от волнения шум, затмевающий все окружающие звуки, а губы не смогут сдержать довольной улыбки. Да именно так обрабатывают наивных дурочек обаятельные мальчики. Все-таки Кирилл реально подыскивал ко мне ходы. Я, конечно, не из этих глупых девочек, но в целом мне, надо сказать, такое заигрывание понравилось.

Хотя вида я не показала. Пытаясь показать равнодушие к явно провокационным словам парня, я якобы сильно заинтересовалась тем, как кто-то беспомощно тонул от сыпавшихся и сыпавшихся вопросов Эдуарда Маратовича. С умным видом старательно и сосредоточенно пялила глаза туда в район стола преподавателя, а сама остатками самообладания прятала в сжатых губах предательскую улыбку.

– Почему жаль?
– как можно безразличнее спросила, чуть выждав паузу.

Крайнов пожал плечами и склонил ко мне голову: