И я поверила.

Из Назарова, кстати, мне кажется, получился бы неплохой инструктор. Зря он на юриста пошел учиться. Дышал он, конечно, бывало, по-разному: то напряженно, то с досадой иногда и с нетерпением, а на пешеходке возле церкви, где народ на Крещение толпой повалил на ночь глядя в храм (все шел и шел нескончаемой вереницей преграждая нам путь) расслабленно и задумчиво. При этом все так же накрыв мою руку на рычаге он аккуратно перебирал мои пальцы, ощупывал их, гладил, сжимал. Приятно очень. Но дело не в этом. Главное он на меня не кричал. За все время пока мы ехали, ни разу не повысил голос. А, может, просто стеснялся или боялся напугать, но уверена, нервную систему, сидя за рулем, за этот вечер я ему расшатала основательно.

Когда Кирилла мы оставили на его остановке, Стас ехать со мной через город больше не рискнул.

– Давай лучше по объездной поедем, - тактично предложил он мне.
– Там дорога свободнее и светофоров немного.

– И седых волос поменьше, - понимающе улыбнулась я.

Он посмотрел на меня, тоже улыбнулся с усмешкой и кивнул:

– Ну да. И седых волос… поменьше.

Впрочем, я не так уж и экстремально ездила. Предел своей неуклюжей неопытности я показала еще в самом начале, на парковке. Дальше же я управляла автомобилем вполне сносно, просто чуть-чуть заторможено и неуверенно.

Стас мне то и дело подсказывал что делать. Где сбавить газ, где наоборот быть посмелее. Знаки все комментировал, хотя я их и так видела, но повторял на всякий случай — опасался. А иногда даже немного злился:

– В зеркала, в зеркала смотри, сколько можно повторять, - ворчал он, когда я пыталась перестроиться не глядя.

– Так никого же нет, - оправдывалась я.

– Ну и что. Все равно сначала смотри, а потом уже маневр делай. Как тебя учили в автошколе? Забыла, что ли, совсем?

– Меня не учили.

– В смысле?

– Ну вот так…

Назаров затих, переваривая мое откровение. Но я запомнила, что он сказал. И вообще очень старалась делать все правильно. Даже «поворотники» включала, когда переходила с полосы на полосу. Порой, конечно, непонятно для кого - загородная дорога ночью была все же полупустой. Но раз положено щелкала рычажками, показывая направление то вправо, то влево. После одного из таких стараний, вокруг стало вдруг как-то намного светлее, а Стас мне тут же выпалил:

– Дальний выключи.

– Что?
– не поняла я.

– Свет дальний выключи. Людей слепишь.

– Где?

– На дороге.

– Выключить — где?

– Там, где и включила — на руле. Возле. Блин...

Дальше он со мной — дурой разговаривать не стал. Все-таки мы реально мешали встречному транспорту. Стас перевалился через меня и что-то где-то дернул. Дальний свет потух.

– На обочину встань, - довольно-таки сурово приказал мой “инструктор”.

«Ну все. Сейчас начнет орать», - понуро подумала я, останавливаясь. Моя взвинченная до предела нервная система, от перенапряжения готова была бросить меня сразу же в слезы либо, наоборот, взбунтовавшись, дать отпор.
– «Пусть только вякнет!», - разозлилась я. Но случилось то, чего совершенно не ожидала.

Вместо того, чтобы начать ругаться, Стас снова наклонился ко мне:

— Вот, смотри, вот тут, - проговорил мне абсолютно спокойно рядом с ухом. Теперь он не просто навалился на меня, а сначала обнял и после мы уже вместе уставились, на так уже доставшие меня за этот вечер индикаторы, кнопки, регуляторы, рычаги. Я так вымоталась, что мне было абсолютно все-равно что он там объясняет, тычет пальцем, что-то поворачивает, щелкает. Я не вникала в суть, я просто слушала голос, ровный, спокойный, завораживающий, и отдыхала. Заметив, что я в общем-то его не слушаю, Назаров смолк, но меня так и оставил в своих объятиях, еще и ближе притянул к себе.

– Мне это не надо ничего знать, - тяжело вздохнула я, даже чуть капризно.
– Все равно никогда не буду ездить.

– Почему?
– он прижался щекой к моей щеке.

– Не хочу. У меня не получается.

– Ну почему же? Вполне нормально получается, - попытался польстить мне.
– Практика просто нужна.

Я в ответ лишь хмыкнула.

– Серьезно — нормально, - снова успокоил.
– Никто с первого раза асом не становится. Навык нужен. Я в первый день, когда сам поехал, минут пятнадцать со двора не мог выехать, - в голосе послышались веселые нотки.

Я обернулась. Он и в самом деле улыбался.

– Почему?
– прошептала я

– Глох. Просто глох и все.

– Глох?
– не поверила я. Мои глаза недоверчиво разглядывали его. Честные, открытые и какие-то такие излучающие что-то такое непонятное, после чего наши губы абсолютно всегда касаются друг друга. Этот раз не был исключением.

– Да, - больше почувствовала я ответ, чем услышала.

Ну и ладно. Стало абсолютно неважно, как делал Назаров первые шаги вождения. Вообще, все что вокруг стало неинтересно. Впервые нам никто не мешал и стеснения у нас уже не было. Мы откровенно, с полной страстью и неприкрытым желанием, поцеловались. Так безумно, что даже вдруг захотелось вновь впиться куда-нибудь ушастому ногтями, да поглубже. Просто, чтобы опять видно было. Чтобы уже не смог нагло заявить, что Янка у него одна. Была еще я. Здесь и сейчас. И несколько часов назад была — в кинозале. И в сауне. С двадцать первого декабря согласен он был с этим или нет, но еще у него существовала я. Иначе почему тогда мы стояли сейчас с ним на обочине дороги и абсолютно не по-детски переплетались языками? Наверное, это что-то значило? Мне уж так очень сильно хотелось, чтобы этому было название. Какое-нибудь красивое и приличное...